Всего Вам доброго, привет от Сергея.
Г.37
(От Виктора Астафьева)
Вологда, 25 сентября 1972.
Гена! Вот и укатили веселые и какие-то безалаберно-радостные дни нашей поездки по Сибири38, стали уже частью воспоминаний, и воспоминаний, надо сказать, светлых.
Я уже весь в делах, в работе, добивал «Оду огороду» под свежими впечатлениями поездки, и добивал, и добил, несмотря, что со здоровьем все еще худо — нельзя контуженому пить и волноваться, но как же без волнений и выпивки проживешь?
Закручиваю все свои дела, а их, как всегда, куча, и мы с женой отправляемся на Юг, в Сухуми, набраться сил и здоровья. Я совершенно не умею отдыхать, быть без дела, забот и хлопот — вот и поучусь этому у современных рационально устроенных интеллигентов.
Посылаю тебе обещанный отрывок39, он мне кажется не совсем детским, но смотри сам — не подойдет, выброси в корзину, горя мало. Вся эта штука, или, скажем, большая новелла, наверное, будет печататься в «Нашем современнике».
Начал читать книгу Жени Городецкого40, прочел три главы — мне нравится, на юге дочитаю — напишу ему, а пока кланяюсь ему, геологу, попавшему на Север в модельных туфлях! — а также Валерию и всем, кого я там знаю. Перестал ли Женя сипеть? Я дак все еще сиплю.
Прислал мне Н. Н. Яновский41 книгу о Сейфуллиной, отменно изданную в «Художественной литературе», с хорошим, бодрым, очень меня порадовавшим письмом — настоящего человека, да еще глубоко культурного. Настоящего солдата трудно убить и еще труднее повалить — когда уже местные культуртрегеры и подручные им шавки в модных галстуках и кушающие из отельных буфетов поймут это?
Ну, низко кланяюсь Сибири! Крепко жму руку и долго буду еще жить добрыми воспоминаниями о нашей доброй поездке.
С приветом — В. Астафьев42.
Мой настоящий адрес: 160004, г. Вологда, 4, ул. Ленинградская, 26, кв. 12.
(От Виктора Астафьева)
2 ноября 1972.
Дорогой Гена! Я нахожусь в Гагре, в доме творчества, отдыхаю, набираюсь сил и жалею, что раньше не догадывался это делать. Сюда мне переслали и твое милое, похожее на тебя письмо и книжку с такими замечательными стихами (короткими), а два стиха про черемуху я считаю просто шедеврами и помещу в мою «антологию», которая всегда в моем кармане и из которой я, к сожалению, так и не смог вам почитать ничего в поездке по Сибири из-за пьянки. Книжку «Последний поклон», как только я вернусь домой (10-го ноября), тут же тебе пошлю, а пока поздравляю с надвигающимся праздником и желаю всего хорошего. Получил ли Женя Городецкий мое большое письмо? Не хотелось бы, чтобы оно потерялось или попало в чужие руки.
Кланяюсь всем твоим близким. Поклон уже заснеженной Сибири, а мы здесь еще купаемся! Вот ведь какая распрекрасная у нас земля.
С приветом — В. Астафьев.
(От Георгия Гуревича)
Москва, 22 января 1977.
Дорогой Геннадий! С громадным удовольствием познакомился я с этим долговязым бородатым и клетчатым продолжением моего 14-летнего корреспондента. Представляю, как Вам было приятно явиться к этому непрозорливому Гуревичу, сказать и показать: «Вот видите, я своего добился. Хотел стать писателем и стал». Но поверьте, и Гуревичу было не менее приятно. Во-первых, отцам всегда приятно, когда дети побеждают. И вообще сверхприятно, что в этом ноющем, жалующемся, канючащем мире находятся победители — люди, сумевшие переступить через все препятствия, имеющие право гордо говорить о своих достижениях. Прекрасно, что Вы стали писателем. Поздравляю! Мо-ло-дец! А теперь, молодец Геннадий, подумайте о следующем этапе.
Не только молодые литераторы, все люди на свете проходят две стадии. И первая: кем быть? А вторая: что сделать, будучи?
Для школьника все упирается в «кем стать?». Стать геологом, артистом, лингвистом, писателем, шахматистом… Далеко не всем удается победить на этой стадии… Но вот человек пробился. Он — профессиональный шахматист… для примера. Какой? Ну, кандидат в мастера. И вот тут выясняется, что все — только начало. Он — кандидат, он участник турниров. Но вокруг другие такие же кандидаты. И все хотят стать чемпионами.
Оказывается, эта вторая стадия труднее первой.
Почему я заговорил о шахматах? Так легче рассуждать. Я бы определил Ваше положение, как кандидата в литературные мастера. Допустим, я — мастер, не гроссмейстер, конечно. И вот я держу в руках сборник «Ошибка создателя»43. Будем считать, что в нем три кандидата играют на звание чемпиона Сибири по фантастике. Кто из трех?
Без колебаний третье, последнее, место я отвожу Д. Константиновскому. Написано длинно, с претензией на многозначительность, и о пустяке. Цитаты из Свифта — это претензия: дескать, я его продолжаю. А мелкий завистник в институте будущего — пустяк. И машины, копирующие мелкую зависть, — надуманная проблема.