Новые материалы и технологические возможности порождают новые запросы к функциям и планировкам. И эту задачку надо решать снова и снова, и это работа именно архитекторов.
Архитектор может создать функцию. Да, есть схемы очень удобных и продуманных пространств, в них будет комфортно и безопасно. Но архитекторы способны создать новые идеи, в которых функция трансформируется и превратится во что-то новое и интересное. Можно представить новые типы театров, в которых взаимодействие со зрителем построено совершенно по-другому – не сцена и зрительный зал, а участие зрителей в процессе, как в иммерсивных театрах, а может быть и совершенно другое – то, что мы пока не представляем. Или детские сады, где сама планировка настроена не на удобное и проверенное временем распределение по группам, а на возможность найти друзей по интересам благодаря заранее запроектированным общим игровым для всех групп.
Классический пример подобного возникновения новой функции – музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, который спроектировал Фрэнк Ллойд Райт.
Сейчас архитекторы, например, переосмысляют функцию тюрем. Существуют типовые проекты, они продолжают строиться и работать, но всё чаще архитекторы отказываются проектировать тюрьмы и предлагают принципиально новые сооружения – центры обучения и социализации вместо тюрем. Даже тюрьмы строгого содержания меняются – в них появляются спортзалы, мастерские, общие пространства.
Музей Гуггенхайма. Нью-Йорк. Архитектор Фрэнк Ллойд Райт 1959 г.
Интерьер основного выставочного пространства – расширяющийся кверху атриум, перекрытый прозрачным куполом.
Не существует строгих правил, как должен выглядеть завод или магазин. И это прекрасно, потому что могут появляться здания со старой функцией, но организованные совершенно по-новому.
До создания Музея Гуггенхайма Райта музеи, даже в новых зданиях, были устроены как дворцы – зрители переходили из залы в залу и любовались развешенными по стенам картинами. Когда Фрэнк Ллойд Райт создаёт музей Гуггенхайма с наклонным пандусом, по которому гораздо легче идти, люди были очень недовольны – им казалось, что пол качается под ногами и отвлекает от искусства. Тогда появилось довольно много карикатур, высмеивающих такую планировку, потому что обыватели не сразу привыкают к новому. Архитектор создал новую форму и новую красоту старой функции, и сейчас она смотрится очень интересно, а архитекторы создают новые сложные пространства музеев, которые сами становятся частью композиции или её режиссуры. А нам уже не кажется странным ходить по наклонным пандусам.
И по-прежнему в ведении архитекторов – красота архитектуры. Потому что красота в архитектуре должна оставаться красотой именно архитектуры. Давайте разберёмся, в чем же тут дело. В нашем понимании красота – это про искусство, но архитектура – это не один из видов искусства, и она не всегда должна стремиться стать искусством.
Что такое Искусство? В классическом понимании искусство – это то, что должно менять человека, который с ним взаимодействует. При соприкосновении с искусством мы переживаем катарсис, очищаем душу. Ну или если говорить не настолько пафосно, то просто – немного меняемся, о чем-то задумываемся, что-то стремимся в своей жизни изменить, что-то новое попробовать. Задача искусства – хотя бы немного выбить нас из привычной жизненной колеи, из рутины.
С архитектурой же другая история. Мы в ней живём. Она окружает нас со всех сторон. Если она будет нас всё время выбивать из колеи, если мы всё время в соприкосновении с ней будем переживать катарсис – жить будет очень сложно.
Это уместно, когда мы идём куда-то за новыми впечатлениями. Музей может быть настоящим произведением искусства Архитектуры. Храмы безусловно ими являются – это место, где вы можете получить поддержку, новую идею, само желание стать другим.
Но в рядовой жизни архитектура не должна быть искусством в полной мере. Она должна оставаться комфортной средой обитания. При этом безусловно быть эстетически приятной, красивой. Это как мода от кутюр, уместная на приёмах и подиумах, и рабочая или повседневная одежда – красивая, но удобная.
Рядовая архитектура должна оставаться приятной глазу безо всяких украшений, облицовок и дополнительных приёмов. Оставаться средой, а не превращаться в искусство. Это и есть красота архитектуры, красота основы, которую, конечно, можно дальше украшать и усложнять.