Последующие станции -"Серпуховская" и "Hагатинская", находящиеся в одном "кусте" с "Добрынинской",тоже проектировались мною под влиянием русской архитектуры. Только здесь темы русского зодчества выражены более опосредованно. Они как бы прячутся за типовыми конструктивными решениями. В "Нагатинской" я старался эту тему передать в простых, мощных столбах - наподобие тех, что характерны для соборов Hовгорода. Задуманные мною колонны оказались трудными для исполнения. Мне предлагали заменить их гранеными, так как не было станков, вытачивающих кривизну. Все же я настоял на реализации своего замысла. С трудом удалось защитить и мозаику на путевых стенах, которые якобы, как меня убеждали, всегда скрыты транспортом от глаз пассажиров. Я же доказывал, что когда люди ждут поезд, они смотрят ни на что иное, как на путевую стену. Художники Элеонора Жаренова и Владимир Васильцов прекрасно поняли меня, создав красивую, теплую по цвету флорентийскую мозаику, пластико-ритмическая структура которой вторит ритму колонн.
Все эти три объекта - важные этапы моей архитектурной биографии, ибо связаны с углубленной творческой работой, с долгими поисками образных решений, с осознанием того, что станция метро - это не только транспортная точка, но и произведение искусства.
Павлов Леонид Николаевич, 1903 г.р., Заслуженный архитектор РСФСР, кандидат архитектуры, профессор. В 1930 г. окончил Вхутемас. В студенческие годы работал художником-постановщиком в театре В.Э.Мейерхольда. По окончании Вхутемаса работал на Днепрострое, с 1934 г. по 1937 г. - в системе "Моспроекта". 1937-1941 гг. аспирант Академии архитектуры СССР, по окончании аспирантуры работал там же. В послевоенные годы участвовал в восстановлении Севастополя. С 1952 г. работает в"Моспроекте", с 1960 г. - начальник архитектурной мастерской Управления "Моспроект-2". С 1934 г. по 1938 г., а затем с 1956 г. преподает в МАРХИ.
Основные работы: корпуса здания Госплана СССР /1967, Москва/, вычислительный центр Госплана СССР /1970, Москва/, Центральный экономико-математический институт /1970, Москва/, станция автообслуживания "Жигули" /1970, Москва/, станция автообслуживания "Кунцево" /1978, Москва/, музей "Траурный поезд В.И.Ленина /1980, Москва/, Музей В.И.Ленина в Горках /1987/, статьи по истории и теории архитектуры. Станции метро: "Добрынинская"/1950, соавторы - Л.Ю.Гончар, А.П.Семенов; в разработке проекта принимали участие М.Зеленин, М.Ильин; соавтор по проекту наземного вестибюля - Я. Татаржинская/, "Серпуховская" /1983, соавторы - Л.Ю.Гончар, А.П.Семенов/, "Нагатинская" /1983, соавторы - Л.Ю.Гончар, А.П.Семенов, в разработке проекта принимала участие И.Петухова; художники - В.К.Васильцов и Э.А.Жаренова/.
Феликс Hовиков
От "Киевской" до "Краснопресненской"
Между этими станциями по трассе кольца всего один перегон, а если иметь ввиду "Киевскую"-радиальную Арбатского радиуса, с которой все начиналось, то это расстояние слегка увеличится за счет недлинных "ходков" между двумя подземными залами. Для авторов "Пресни" это был сложный путь, в котором они - молодые архитекторы - впервые столкнулись с реальной жизнью в профессии - с поддержкой и благородством старших коллег и, вместе с тем, с конкурсным азартом противников, с покровительством и произволом власти, со славой победы и с досадой поражения. В сей поучительной истории, по-своему, отразилось время, в ней действуют достойные внимания люди и, потому, есть смысл поведать о ней на этих страницах.
ххххх
В самом начале пятидесятых, когда разворачивались описываемые события, пожалуй нельзя было найти задачи более престижной, более заманчивой, чем станция, единственного тогда, столичного метро. Не случайно, в числе авторов сооружения метрополитена значились имена Гельфрейха и Фомина, Чечулина и Колли, Щусева, Душкина и Полякова. И, каждый раз, открытие новых станций, являвшееся долгожданным подземным сюрпризом, превращалось во всенародный вернисаж. Семейные праздничные поездки москвичей по вновь открывшейся линии были доброй московской традицией, привлекавшей вое слои столичной публики - рабочих, актеров, министров. Не следует забывать и того обстоятельства, что удачная работа архитектора на метрополитене, как правило, отмечалась орденом или Сталинской премией, и далеко не все были к тому равнодушны. Так или иначе, но когда мастерской Ивана Николаевича Соболева достался заказной конкурсный проект станции нового радиуса и мастер поручил своим молодым сотрудникам - Игорю Покровскому и автору этих строк - исполнение перспективы по своему эскизу, мы, натянув подрамники, решили с позволения руководителя сделать еще один, свой вариант. Этот проект (рис.1), отразивший в себе наше увлечение темой "Новгородских палат", празднично эвучащей в эскизах Ф.Федоровского к "Садко", обратил на себя внимание и оказался в числе шести отобранных жюри. Архитектурный совет Москвы, рекомендовав три проекта к утверждению, предложил для одной оставшейся станции и трех проектов-претендентов второй тур конкурса. Вместе с тем, менялись и условия. К разработке предлагалась новая конструкция пилона, уменьшенного сечения, что на метрострое прежде не встречалось. Круг конкурентов сузился. В их числе П.Ревякин, И.Мельчаков, С.Кравец. И, все-таки, шансы есть. Раз так, мы решили укрепить свои ряды. Вчетвером - с Виктором Егеревым и Михаилом Константиновым - мы выполняем два варианта и, показав их Б.С.Мезенцеву (учитель трех моих соавторов), избрали один для представления.
Совет выслушал доклад эксперта. В.С.Андреев энергично поддержал проект группы Ревякина. Обсуждение шло в том же русле. Его решительно повернул Леонид Михайлович Поляков, столь же энергично, поддержав наше решение (рис.2)
- Это же "Рапетовщина"! - сказал он, указывая на проект конкурента. Нашу сторону приняли и инженеры - авторы новой конструкции. М.В.Посохин, также поддержав нас, брезгливо заметил, указывая на люстры - это же кровати!
Проектов-претендентов осталось только два. Нам предложили еще один тур. После заседания Поляков знакомится с нами и заинтересованно спрашивает - Вы что, кроме ГУМа ничего не видали? Это так он оценил наши детали. И пригласил в мастерскую на Каланчевку - покажу как надо сделать.
Мы явились. Леонид Михайлович вручил нам пачку фотографий фрагментов церкви в Дубровицах.- Поезжайте и посмотрите. И так нарисуйте. Мы поехали и нарисовали (рис.З).
Встретили на улице Мезенцева, уже наслышавшегося о наших "подвигах". Советует - возьмите подрамник два на два и сделайте фрагмент, чтобы члены исполкома пощупать могли. Мы взяли и сделали (рис.4). Работали по ночам. Однажды, по утру, в мастерскую заходит директор - Я.Т.Кравчук. Увидев лежащий на полу фрагмент, решительно заявил - быть такой станции! Мы в предвкушении победы.
И, снова, совет. Решение: представить на исполком оба проекта - и наш и группы Ревякина. Мы в нервном недоумении. Непонятно как себя вести. По поручению товарищей звоню Полякову. Он успокаивает - вы столько шуму наделали, что и так хорошо.
Ночное заседание в Моссовете. На выставке в зале исполкома наш проект стоит вторым. Ревякин - последним. Что это значит - не ведаем. Доклад начинает Поляков (первый в экспозиции), рассказывает о проекте "Арбатской". Председатель Моссовета М.А.Яснов спрашивает, указывая на наш подрамник - Это тоже Ваш проект?, и слышит в ответ - это работа молодых архитекторов, но я ее, грешным делом, очень высоко ценю.
Наш докладчик Виктор Егеров ( он постарше, посолидней, с палкой и с орденом). Яснов вопрошает: - Кто у вас главный? - У нас нет главных. Стало быть вы персимфанс - уразумел председатель.