— Сколько же у меня остатков, — вздохнула Туу-Тикки. — Две коробки, а я думала, только одна.
Коробки были здоровенные — фут на полтора на два с половиной. Пластиковые ящики с крышками не вполне вписывались в общую дизайн-концепцию дома, зато были очень удобны.
— Кстати, Стив, — спросил Туу-Тикки, глядя, как Стив зарывается в клубочки, — а сколько у тебя уже готовых картин?
Стив посмотрел на Туу-Тикки.
— Я как-то не считал точно. Больших пять или шесть, которые четыре фута на три. А тех, что меньше, разного размера, уже около десятка. И я не знаю, считать ли тот яутский портрет, на котором я кровь учился рисовать. Он случайно получился. Три работы сохнет, две начал. Посчитаю обязательно.
— А какие идеи на подходе? Снова яуты или что-то другое?
— Цвейха в лаборатории, «Фелиция» между «Гневом богов» и «Блэйн Купер», портрет Хармати с пауком на плече. Мне кажется, это был бы питомец как раз для неё: и живое, и кормить часто не надо. А ещё наш сад, миндальное дерево в цвету. Тот мир с полосатым небом, сохнет. Там камень, а на нём летучая змея свернулась. Подвязка на конюшне, Баки говорил, что выудил как-то её из стойла. Сам Баки с лошадьми. Для «Фелиции» у меня полотно пять футов на два. Скетчей полно, — Стив подумал и всё-таки сказал: — Я собрал под одну обложку все, что с Тимуром. Отдам попозже Денису, когда он успокоится немного.
— Тимур — это отличная идея. Денису до сих пор плохо. Баки его отвлекает, но у Баки самого полно дел, — Туу-Тикки закурила. — Ты ведь видел его ежедневник? Такое чувство, что он считает, будто три месяца отдыха были бессмысленным бездельем и теперь наверстывает. Не загнал бы себя. Хотя, кажется, Асахи его притормаживает. Тебе, кстати, серебра подкупить не надо? Я нашла место, где ювелирное серебро продают мелким оптом.
Подумав о том, как Баки иногда отвлекает Дениса, Стив ощутил укол ревности и стыда.
— Баки всегда работал. Это я сидел и рисовал рекламу, а он в доках тяжести таскал. Ничего не изменилось, так? Я рисую, а он с лошадьми, — Стив помолчал, поправил волосы. — Он словно через работу привязывает себя к этому миру. Не сделал — не реально, не твоё.
— Да. Он и к компенсации, которую ему Катце с Эндрю организовали, относится как не к своим деньгам, — добавила Туу-Тикки. — Ну и потом, на нем сильнее, чем на тебе, отразилась Великая Депрессия. Может, потому, что он тогда брал на себя больше ответственности. Старшие сиблинги всегда такие. Я сама такая. Вот Грен — единственный ребенок в семье, он к деньгам и ответственности относится проще. А у меня отложено столько, что я могу хоть самолет купить, Первый Дом отлично платит и индексирует выплаты в соответствии с инфляцией, а я все равно вяжу на продажу.
— Да, Баки спасал нас тогда. И семье помогал, и мне, и девчонок в кино водил. Откуда только силы были? И да, про серебро… У меня осталось только на два сеанса, так что будет здорово купить немного.
— Там опт от ста унций, вам с Баки до нового года хватит. Я закажу. Силы да… Силы он, мне кажется, рассчитывать умеет как раз отлично. Ведь посмотри: его хватает и на учебу, и на физическую работу, и на чтение с кино, и на приют, и на путешествия, и на личную жизнь. Усталостью он тоже не фонит. Леди Наари очень правильно не стала стирать ему последствия обработки сывороткой суперсолдата. Думаю, если бы Баки сейчас пришлось рассчитывать силы, как обычному человеку, это довело бы его до депрессии. А вот ты… — она окинула Стива взглядом, — ты совсем другой. Скажи, ты всегда так во все уходил — запоями? Рисовать — так сутками, читать — так сутками?
Стив снова закопался в нитки.
— Я в основном оставался доделывать работу. Мне некогда было вот так проваливаться в творчество. На войне? Помню, Дум-Дум гнал меня спать, мол, Кэп, я уже три раза спал, а ты всё в штабе сидишь. Но там была ответственность перед людьми. И вот опять, — Стив посмотрел на Туу-Тикки. — Без Баки я б там не справился. Ок, это решение было принято на кураже, мол, да, полковник, есть, полковник, ребята, а давайте обратно, и обещать я вам могу только то, что вы можете сдохнуть… Простите, я опять не о том. Но Баки разруливал большую часть со снабжением и людьми. Я только гнал всех вперёд на ГИДРу.
Стив замолчал и уткнулся с тёмно-фиолетовый клубок с блестящей нитью.
— Баки был твоим сержантом? — спросила Туу-Тикки.
— Да. Он как встал за моим плечом, так и остался.
— Старший сиблинг, — снова сказала Туу-Тикки. — Вечный старший брат. Тяжелая ноша. Но Баки справляется.
Стив ухмыльнулся, скривился, как от зубной боли.
— Я его камень и крест. И он тащит, тащит… А бросить то ли не может, то ли жалко. Вот, думаете, тот же Денис не чует моих эмоций? Но молчит из вежливости. Или просто занят слишком. А я себя дерьмом чувствую из-за этой ревности. И если Баки узнает, я ж не отмоюсь. Словно бы мне хочется, чтобы Баки снова было плохо, и он вернулся ко мне. Будто мне больно смотреть на его довольную кошачью морду, а мне не больно, я просто… Ох, Туу-Тикки, пойду я вязать, а то совсем запутался и вас запутываю, как вот эти нитки.
В руках у Стива был не аккуратный клубок, а перепутанная нить, Стив сам не заметил, как испортил плетение.
Туу-Тикки подошла к Стиву и обняла его.
— Все наладится, Стив. Разберешься с проклятием Гекаты — и все наладится. Пока не знаю, как, но обязательно, поверь.
Стив глубоко вдохнул и выдохнул.
— Геката, да. Я вообще без понятия, что с этим делать. Читаю о ней, о её детях, вообще все легенды, даже сайты эти дурацкие, но в голове ничего. Да и нужно ли это? Эшу сказал, мол, с женщинами наладится, — Стив передразнил голос Эшу, — а оно мне и не надо, женщины эти. Простите…
— Стив, но ведь «наладится с женщинами» — это не только про отношения и секс. Это вообще про все. Вот будет у тебя дочь — пока ты проклят, ты просто не сможешь ее понять. Тая, я, да просто женщины, с которыми ты общаешься — те же продавщицы в местах, где ты покупаешь постоянно.
— Баки тут же про свадьбу брякнул, — пожаловался Стив. — До продавщиц мне дела нет, я там только покупаю. С Таей мы видимся не каждый день. Скажите, а вам сильно тяжело со мной?
Туу-Тикки пожала плечами.
— С детьми не бывает просто, Стив, какого бы возраста они ни были. Всегда что-то есть. Я привыкла. Ты не особо выделяешься. Оуэн был редкий живчик, очень увлекался, вкладывал в увлечение все силы, какие были, а потом переключался и не мог закончить начатое — неинтересно. У Лероя до четырнадцати были ночные кошмары, а потом начались проблемы самоопределения. Он асексуал, но влюблялся, просто платонически. Первый, в кого он влюбился, был его учитель, Тай Лунг, оборотень. Лерой очень переживал, что он зоофил, пока разобрался, что сексуально его вообще никто не привлекает. Алекс нас дичился страшно, он так и не смог простить своим родным родителям того, что они погибли, и нам доверять оказался не в состоянии. Тая… там вообще была большая беда, мы с ней ездили исцелять ее к фейри-целителю. Грен ее очень баловал — чувствовал перед ней вину сразу за всех мужчин. Алька первый год вообще не мог спать один, только с кем-то из взрослых, и ругался на Дениса, что тот не забрал его к себе с рождения. Так что ты в смысле практической и эмоциональной нагрузки ничего особенного из себя не представляешь. Да и потом, терапия определенно идет тебе на пользу.
— Хоть в чём-то я не выделяюсь, — улыбнулся Стив. — А то всё «надежда нации», «уникальный», «единственный». А так хотелось иногда побыть обычным парнем без всей этой звёздно-полосатой ответственности.
— Каждый человек уникальный и единственный. Ты не исключение. Просто важно помнить, что нужно быть таким в первую очередь для себя. Для тех, кто тебя любит. Остальные не имеют значения, Стив.
Стив подумал об образовавшейся вокруг него группе фанатов, которые писали ему, просили нарисовать то или иное… Приятно, но Стив научился не реагировать даже на особо оголтелых. На его взгляд, фанаты художника Роджерса ничем особенно не отличались от фанатов Капитана Америка. И те, и те видели только оболочку и не интересовались им как живым человеком.