— Сержант Фоттрелл, — серьезно сказал он, — полагаю, вы знакомы с господином Де Селби, с Вико-роуд?
Легкая тень собралась на лице.
— Исключительная царственная личность, — ответил он, — но самую малость непокорственная.
Многообещающий зачин: почтительность, отягощенная подозрением.
— Именно. Я сам его знаю довольно неплохо, однако он меня тревожит. В том доме у него, в зарослях, он проводит эксперименты. Он ученый, разумеется.
— Ах да. Проницает невосчувствованно смутные таинства священного мирозданья.
— Так вот, я не утверждаю, что он нарушает закон. Но зато мне известно, что он представляет опасность для общества. Он не ведает — и его, вероятно, не убедить, — что его эксперименты могут выйти из-под контроля и обречь нас всех на эпидемию какого-нибудь мерзкого недуга, от которого бог знает сколько народу повымрет как мухи да, умирая, передаст эту дрянь другим: не только здесь, в Дублине и Долки, но, возможно, и в Англии и других частях света.
Сержант вновь прикурил трубку.
— Нежелательнейшие и невоздержаннейшие вести, — сказал он. Хуже, чем вопрос с велосипедами.
— Я рад, что вы так на это смотрите. Вы, сержант, человек больший, чем его служба, иначе вы б не крали велосипеды ради предотвращения смертельного овелосипеживания пострадавших лиц и, конечно же, не стали бы пробивать колеса аппарату полицейского Хвата.
Эта речь, очевидно, польстила сержанту — как Мик и замышлял.
— Бывают времена, — сказал он, — когда я должен считать своим старшим по званию Человека Горнего. Таков мой простой долг — охранять род людской, иногда — от него самого. Не все понимают удаленное от постижимых перикулюмов[27] изощренного мира.
— Полностью согласен. Так вот, я узнал, что господин Де Селби искусственно выращивает бактерии, вызывающие брюшную тифозную лихорадку у людей. Брюшной тиф — очень серьезное и опасное заболевание, хуже сыпного.
— Напасть неизбывная.
— Да.
— Неизбирательное усугубление, коему яростный и неукоснительный отпор.
— У господина Де Селби этих микробов миллионы — в металлической емкости размером с маленький бочонок. Находится у него дома, запертая в сейфе.
— В сейфе, неужто?
— Да. В интересах человечества я планирую вынести эту емкость с опасными микробами из дома нашего ученого — выкрасть, если хотите — и поместить в какое-нибудь безопасное место, где микробы не причинят никакого вреда.
— А! Вон что! Выкрасть? Само собой. Я мог бы счесть это неоскорбительным и непредосудительным.
— В таком случае могу ли я, сержант, полагаться на ваше сотрудничество?
Сержант расслабился, очевидно, с облегчением, что этот проект сводится к устранению чего-то, что, будучи опасным, не имеет денежной ценности.
— Не только на мое сотрудничество, но и на мое деятельное одобрение res ipsa{80}. Однако ж заперто в сейфе? Я не владею искусством взлома сейфовых замков.
— И я не владею. А взрывать или же применять силу было бы очень опасно. Но это непредвиденное обстоятельство и не возникнет. Сейф смотрится увесистым и крепким, но он старомодный. Взгляните!
Из маленького внутреннего кармана пиджака Мик извлек ключ и показал его сержанту.
— Говорю вам, сержант, что друг наш беспечен, — сказал он, — и, вероятно, преступно беспечен, следовало бы сказать, и довольно безрассуден. Это ключ к сейфу. Я подобрал его с пола у него в гостиной, в свой недавний визит.
— Ишь ты поди ж ты, — неопределенно воскликнул сержант.
— Наша задача и впрямь проста, — продолжал Мик. — Перво-наперво надо подстроить так, чтобы в некий определенный вечер господина Де Селби не оказалось дома. Думаю, это я могу обеспечить без особого труда. Когда его нет, в доме нет никого. И наше вторжение будет кратким.
— Немногословно именно, чтоб мне.
— Извлекши емкость, спрячем ее в кустах, рядом с калиткой на Вико-роуд. Затем отправимся по домам. Наутро, пораньше, я заберу ее на такси. Остальное предоставьте мне. Единственная загвоздка — как пробраться в дом.
— С этим никаких взыскательных забот, — отозвался сержант с приятностью, — ибо если он такой беспечный, как вы утверждаете, я ловко разберусь с окном, не поморщившись.