Холмс достал записную книжку и черкнул несколько строк.
— Берите кеб и езжайте в Скотленд-Ярд. Отдадите это Югелу из отдела уголовных расследований. Возвращайтесь с полицией, и этот человек будет арестован.
— Сделаю это с радостью.
— Надеюсь, пока вас не будет, мне как раз хватит времени разузнать, где находится камень, — он взялся за звонок. — Думаю, будет лучше выйти через спальню. Этот второй выход чрезвычайно полезен. Я бы предпочел встретиться с этой акулой так, чтобы она меня не увидела, и для этого у меня, как вам известно, есть свои методы.
Когда же Билли через минуту ввел графа Сильвиуса в комнату, она оказалась пуста. Знаменитый охотник, спортсмен и светский лев был рослым и крепким смуглолицым мужчиной с пышными темными усами, оттеняющими жестокий тонкогубый рот, над которым нависал длинный крючковатый нос, похожий на орлиный клюв. Одет он был элегантно, но яркий галстук, сверкающая булавка и блестящие перстни на пальцах — все это вместе производило вызывающий эффект. Когда дверь закрылась у него за спиной, он свирепо и вместе с тем настороженно обвел комнату таким взглядом, будто ожидал за каждым поворотом обнаружить ловушку. Потом, увидев у окна неподвижную голову и воротник халата, выступающие над спинкой кресла, он от неожиданности сильно вздрогнул. Поначалу лицо его не выражало ничего, кроме удивления, но потом в его темных глазах загорелся кровожадный дьявольский огонек. Он еще раз осмотрелся, чтобы убедиться, что вокруг нет свидетелей, и на цыпочках, приподняв трость, стал приближаться к застывшей фигуре. Он уже приготовился сделать последний решающий прыжок и нанести удар, когда из открытой двери спальни до него донесся спокойный насмешливый голос.
— Не стоит, граф! Будет жаль, если вы ее разобьете.
С перекошенным от изумления лицом убийца тут же метнулся назад. На миг он снова занес тяжелую трость, словно желая перенести свою ярость с куклы на оригинал, но в серых внимательных глазах и насмешливой улыбке Холмса было что-то такое, что заставило его опустить руку.
— Милая вещица, — сказал Холмс, направляясь к скульптуре. — Ее изготовил Тавернье, французский лепщик. Он такой же мастер по изготовлению восковых фигур, как ваш друг Штраубензе — по изготовлению духовых ружей.
— Духовых ружей? О чем вы, сэр?
— Кладите шляпу и трость на столик. Благодарю вас. Прошу садиться. Вас не затруднит выложить и револьвер? Нет? Прекрасно, можете продолжать сидеть на нем, если хотите. Как хорошо, что вы решили зайти ко мне, я ведь и сам хотел поговорить с вами.
Граф нахмурил тяжелые грозные брови.
— Я тоже хотел переброситься с вами парой слов, Холмс. Для этого и пришел. Не стану спорить, я действительно только что собирался напасть на вас.
Холмс присел на краешек стола.
— Я догадался, что подобная мысль пришла вам в голову, — сказал он. — Но чем я заслужил такое внимание с вашей стороны?
— Тем, что вы сделали все, чтобы вывести меня из себя.
Тем, что вы пустили за мной своих помощников.
— Помощников? Уверяю вас, вы ошибаетесь.
— Будет вам! Я видел, что за мной следят. Но мы еще посмотрим, чья возьмет, Холмс.
— Это, конечно же, мелочь, но я бы попросил вас, когда вы обращаетесь ко мне, добавлять слово «мистер». Думаю, вы понимаете, что по роду своей деятельности я слишком хорошо знаком с доброй половиной жуликов и не хочу допускать фамильярности с кем бы то ни было, дабы не вводить в соблазн других.
— Хорошо, пусть будет мистер Холмс.
— Превосходно! И все же вы ошибаетесь, полагая, что я пускал по вашему следу каких-то помощников.
Граф Сильвиус презрительно рассмеялся.
— Не вы один такой наблюдательный. Вчера это был какой-то старый бездельник. Сегодня — престарелая леди.
Они весь день с меня глаз не спускали.
— Право, сэр, вы мне льстите. Старый барон Доусон за день до того, как был повешен, сказал, что в моем случае правосудие выиграло столько же, сколько потеряла сцена.
А теперь вот и вы хвалите мои небольшие роли.
— Так это были вы? Вы сами?
Холмс пожал плечами.
— Посмотрите вон в тот угол. Видите зонтик, который вы столь любезно подали мне до того, как что-то заподозрили?
— Если бы я знал, вы бы, может, уже никогда…
— Не вернулся в этот скромный дом? Я прекрасно это знал. У всех у нас есть упущенные возможности, о которых можно сожалеть. Но случилось так, что вы не знали, и поэтому мы встречаемся здесь!