В июне 1926 г. национально-революционная армия Китая начала поход на север под командованием Чана. Города и провинции, находившиеся под властью коррумпированных генералов, творивших там суд и расправу и связанных с западным капиталом, легко оказывались в руках патриотических сил. В августе они достигли реки Янцзы, в октябре заняли г. Ханькоу и соседние города, составлявшие мегаполис Ухань, в марте 1927 г. — Нанкин. За два месяца перед этим революционное правительство перебралось из Кантона в Ханькоу.
Но в руководстве Гоминьдана вновь вызрел конфликт между левой группой, доминировавшей в правительстве, и Чан Кайши. В марте 1927 г. Чан отказался явиться на заседание ЦИК в Ханькоу, продемонстрировав этим пренебрежительное к нему отношение, был исключен из руководства Гоминьдана и снят с поста главнокомандующего. В ответ на это он 12 апреля устроил в Шанхае, только что взятом войсками, резню коммунистов и других левых. Оба крыла Гоминьдана заявили об исключении друг друга из партии. ЦИК отдал приказ об аресте Чана. Последний в свою очередь возложил ответственность за события на компартию, которая создала в Гоминьдане «царство террора», оторвала его от рабочих и крестьянских организаций, привела к созданию единого фронта империалистических держав против национально-патриотических сил. Чан образовал альтернативное правительство в Нанкине.
В этих условиях в конце мая 1927 г. последовало секретное распоряжение Сталина, весьма раздраженного тем, что ему не удалось использовать Чан Кайши, а затем выбросить его, как выжатый лимон (выражение генсека), чтобы компартия прекратила сотрудничество с Гоминьданом и его правительством, начала конфискацию земли и формирование независимой рабоче-крестьянской армии. Секретная инструкция попала в руки левых гоминьдановцев во главе с Ван Цзивеем. В результате коммунисты были изгнаны из правительства в Ханькоу, начались их аресты. Бородин и его группа были отозваны в СССР.
В сентябре несколько гоминьдановских групп объединились в новом правительстве, сформированном в Нанкине Чан Кайши. Он стал главой ЦИК Гоминьдана и главнокомандующим. Был предпринят поход на Пекин, который держал в своих руках Чжан Цзолин — руководитель северной и центральной группы милитаристов. Пекин был взят, советские советники заменены германскими офицерами. Началось постепенное примирение Гоминьдана с западными державами. Попытка коммунистического путча в Кантоне в декабре 1927 г. и создания совета в этом городе потерпела провал и завершилась новым кровопролитием.
В феврале 1928 г. Коминтерн возложил вину за собственные просчеты в китайском вопросе, а точнее за провалы сталинского курса, на компартию Китая, обвинив ее руководство в «правом оппортунизме». Генеральный секретарь партии Чен Дусю был снят со своего поста. Компартии было предложено начать создание «советских баз».
В критике курса Сталина и сталинского руководства Коминтерна со стороны Троцкого и других оппозиционеров было немало точных и тонких наблюдений. Соглашаясь на сотрудничество коммунистов с левыми гоминьдановцами, они предсказывали предательство Чана, понимали, что, содействуя превращению Гоминьдана в централизованную партию по советскому образцу в противовес парламентской западной модели, Бородин и его помощники сами куют поражение коммунистов. Троцкий призывал к созданию рабочих и крестьянских советов под коммунистическим руководством в Китае еще тогда, когда продолжался «медовый месяц» в отношениях между компартией и Чан Кайши. Впрочем, в отношении Китая многие полемистические материалы напоминали схоластические трактаты — таковыми, в частности, были дискуссии Радека—Бухарина о степени капиталистического развития Китая и сохранении в нем феодальных элементов (они основывались на эмоциях и в лучшем случае логических предположениях, а не не скрупулезном анализе фактов), о том, создавать ли советы в этой стране сразу или брать курс на их организацию при определенных условиях и т. п. «Доводы Троцкого... были сильнее, когда он высказывался за уменьшение зависимости коммунистов от Гоминьдана, как правого, так и левого, а, следовательно, за усиление их самостоятельности; однако и он впадал в абстракцию, когда в качестве панацеи предлагал создавать и распространять советы»[19].