не внешним аршином Октябрьской революции, а выводить
из внутренних классовых отношений самой китайской рево
люции. Китайская буржуазия, как известно, не посчиталась
с предписанием насчет медленного темпа. Она сочла в апреле
1927 года вполне своевременным скинуть столь хорошо по
служившую ей маску единого фронта, чтобы изо всех сил уда
рить по революции. Компартия, пролетариат, а за ними и ле
вые гоминьдановцы оказались к этому удару совершенно неподготовленными. Почему? Потому что руководство рассчитывало на более медленный темп, безнадежно отставало, имело хвостистский характер.
23 апреля, т. е. после переворота Чан Кайши, ЦК Гоминьдана вместе с уханьским "левым" правительством опубликовал манифест, в котором говорится:
"...Теперь мы можем только сожалеть (!) о том, что не действовали, пока не было поздно. В этом мы приносим свои искренние извинения (!)." (Правда, 23 апреля).
В этих жалких и плаксивых словах заключено, помимо воли авторов, беспощадное опровержение сталинской философии насчет "темпа" китайской революции.
22. Мы продолжали поддерживать блок с буржуазией, в то время как рабочие массы рвались на самостоятельную борьбу. Мы пытались использовать опыт "правых" и оказались орудием в их руках. Мы проводили политику страуса, замалчивая в печати и скрывая от собственной партии первый переворот Чан Кайши в марте 1926 г., расстрелы рабочих и крестьян и все вообще факты, характеризовавшие контрреволюционный характер гоминьдановского руководства. Мы забыли позаботиться о самостоятельности собственной партии. Мы не создали для нее газеты. "Мы практически пожертвовали интересами рабочих и крестьян" (Тань Пиншань). Мы не сделали ни одного серьезного шага, чтобы овладеть солдатскими массами. Мы позволили банде Чан Кайши установить "военную диктатуру центра", т. е. буржуазной контрреволюции. Еще накануне переворота мы рекламировали Чан Кайши. Мы утверждали, что он "подчинился дисциплине" и что нам удалось "умелым тактическим маневром предупредить угрожавший китайской революции резкий поворот направо" (предисловие Раскольникова к брошюре Тань Пиншаня). Мы отставали от событий по всей линии. На каждом шагу мы теряли темп в пользу буржуазии. Мы подготовили таким путем наиболее благоприятные условия для буржуазной контрреволюции. Левый Гоминьдан приносит по этому поводу, по крайней мере, свои "искренние извинения". А тезисы Сталина из всей этой цепи поистине беспримерных хвостистских ошибок делают тот замечательный вывод, что оппозиция требует... слишком быстрого темпа.
23. Все чаще слышатся на наших партийных собраниях об
винения против "ультралевых" шанхайцев и вообще против
китайских рабочих, которые своими "эксцессами" провоци
ровали Чан Кайши. Никаких данных на этот счет никто
не приводит. Да и что они могли бы доказать? Без так называ
емых "эксцессов" не обходится ни одна действительно народ
ная революция, вовлекающая в свой водоворот миллионы.
Политика, которая хочет предписать впервые пробужденным
массам маршрут, не нарушающий буржуазного "порядка",
есть политика безнадежной филистерской тупости. Она все
гда расшибала себе лоб об логику гражданской войны и, посы
лая запоздалые проклятия Кавеньякам и Корниловым139, об
личала в то же время "эксцессы" слева.
"Вина" китайских рабочих в том, что критический момент революции застал их неподготовленными, неорганизованными, невооруженными. Но это не вина, а беда их. Ответственность за нее целиком ложится на неправильное руководство, безнадежно упускавшее темп.
Существует ли уже новый центр революции или его еще нужно создать?
24. О нынешнем состоянии китайской революции тезисы
сообщают: "Переворот Чан Кайши означает, что в Южном
Китае отныне будут два лагеря, два правительства, две армии,
два центра, центр революции в Ухани и центр контрреволю
ции в Нанкине". Неверная, поверхностная, вульгарная харак
теристика положения! Дело не просто в двух половинках Го
миньдана, а в новой группировке классовых сил. Думать,
что правительство в Ухани есть уже готовый центр и что оно
будет попросту продолжать революцию с того места, на кото
ром ее задержал и опрокинул Чан Кайши, значит рассматри
вать контрреволюционный переворот в апреле как личную
"перебежку", как "эпизод", т. е. ничего не понимать.
Рабочих не просто разгромили. Их разгромили те, которые их вели. Можно ли думать, что массы пойдут теперь за левым Гоминьданом с таким же доверием, с каким они шли вчера за Гоминьданом в целом? Между тем, вести борьбу приходится отныне не только против прежних милитаристов, связанных с империализмом, но и против "национальной" буржуазии, которая, благодаря в корне неправильной политике с нашей
стороны, овладела военным аппаратом и значительной частью армии.
Для борьбы на новой, более высокой стадии революции нужно прежде всего вдохнуть доверие к себе обманутым массам и пробудить массы, еше не пробудившиеся. Для этого надо, первым делом, показать, что от той постыдной политики, которая "жертвовала интересами рабочих и крестьян" (см. Тань Пиншаня) во имя поддержания блока четырех классов, не осталось и следа. Всякий, кто будет тянуть в эту сторону, должен беспощадно изгоняться из китайской компартии.
Надо отшвырнуть поверхностную, верхушечную, жалкую идейку насчет того, будто теперь, после кровавых испытаний, можно поднять и повести миллионы рабочих и крестьян, помахавши в воздухе "флагом" Гоминьдана. (Мы не отдадим никому синего знамени Гоминьдана! -- восклицает Бухарин.) Нет, массам нужна революционная программа и боевая организация, вырастающая из их собственных рядов и заключающая в себе внутреннюю гарантию связи с массами и верности им. Одной уханьской верхушки для этого недостаточно, нужны Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, Советы трудящихся.
Советы и вооружение рабочих и крестьян
25. Отвергая жизненно необходимый лозунг Советов, тезисы тов. Сталина несколько неожиданно заявляют, что главным "противоядием (?) против контрреволюции является вооружение рабочих и крестьян". Вооружение рабочих и крестьян бесспорно необходимейшая вешь. На этот счет у нас разногласий не будет. Но чем же объяснить, что для блага революции считалось до сих пор необходимым вооружать рабочих "минимально"? Что представители Коминтерна фактически противодействовали вооружению рабочих? (см. Письмо четырех товарищей в делегацию ВКП в К/оммунистиче-ском/ И/нтернационале/). Что, несмотря на полную возможность вооружения, рабочие оказались к моменту переворота безоружными? Все это объясняется стремлением не рвать с Чан Кайши, не огорчать Чан Кайши, не толкать его вправо. Огнестрельного "противоядия" не оказалось как раз тогда, когда оно было более всего необходимо. Теперь рабочие в массе своей не вооружаются и в Ухани -- чтобы "не оттолкнуть" Ван Цзинвея.
Вооружение рабочих и крестьян -- превосходнейшая
вешь. Но надо связать концы с концами. В Южном Китае уже
имеются вооруженные крестьяне: это так называемые нацио
нальные армии. Между тем, они оказались не "противоядием
против революции", а ее орудием. Почему? Потому что поли
тическое руководство вместо того, чтобы захватить самую
толщу армии через Советы солдатских депутатов, ограничи
валось чисто внешним копированием наших политотделов
и комиссаров, которые без самостоятельной революционной
партии и без солдатских Советов превращались в пустую мас
кировку буржуазного милитаризма.
Тезисы Сталина отвергают лозунг Советов на том осно
вании, что это есть будто бы "лозунг борьбы против власти ре
волюционного Гоминьдана". Но что означают тогда слова:
"главным противоядием против контрреволюции является
вооружение рабочих и крестьян"? Против кого будут воору
жаться рабочие и крестьяне? Не против власти ли революци
онного Гоминьдана?
Лозунг вооружения рабочих и крестьян -- если это не фраза, не отписка, не маскировка, а призыв к действию -- имеет не менее острый характер, чем лозунг рабоче-крестьянских Советов. Неужели вооруженные массы будут терпеть рядом с собой или над собой власть чуждой и враждебной им бюрократии? Действительное вооружение рабочих и крестьян в данной обстановке неизбежно означает создание Советов.
28. Далее: кто будет вооружать массы? Кто будет руководить
вооруженными?
Пока национальные армии двигались вперед, а Северные войска сдавали оружие, вооружение рабочих могло бы происходить сравнительно легко. Своевременная организация Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов означала бы действительное "противоядие" против контрреволюции. К несчастию, прошлого не поправишь. Сейчас обстановка резко изменилась к худшему. То ничтожное количество оружия, какое было самостоятельно захвачено рабочими (не в этом ли состоят их "эксцессы"?), выбито из их рук. Продвижение на север приостановлено. В этих условиях вооружение рабочих и крестьян есть большая и трудная задача. Заявлять, что для Советов время еще не пришло, и выдвигать в то же время лозунг вооружения рабочих значит сеять пута