- На этом все, я желаю вам всего наилучшего и оставаться приверженными правде, которая и должна лежать в основе всего, о чем вы пишите.
Оба министра поднялись, застегнув пуговицы на пиджаке - типичное действие этикета. Дальше произошел обмен рукопожатиями и непринужденные улыбки для фотографов, затем оба высокопоставленных чиновника вышли через основной вход. Особых прощаний не было - только обмен формальными любезностями с китайским министром Чжоу Чэнху при помощи переводчика и пара напутственных слов от коллеги из Поднебесной, после чего Колесников сел в свой бронированный Mercedes-Benz класса "S" мощностью в шестьсот с лишним "коней", выехавший по направлению к крупнейшему китайском аэропорту. Колесников подумал о том, что сегодня ему удалось удачно уйти от неприятных вопросов журналистов. Это была часть общей игры: часто приходилось делать то, о чем нельзя говорить вслух - по политическим или этическим соображениям. Соответственно львиная доля искусства и сводилась к умению уклончиво отвечать на вопросы, на которые нельзя дать прямой ответ, равно как и солгать - тогда в следующий раз могут поймать за язык и представить в плохом свете. Такой расклад означал ущерб имиджу страны, последствия от которого могли быть весьма серьезными и ни в одном правительстве министра по голове не погладят за такую оплошность. Однако дипломатическая школа в России была одной из лучших - если не лучшей - в мире, а потому ее яркий представитель в лице Владимира Ивановича Колесникова обладал всем необходимым опытом и знаниями, чтобы не попасться в те хитрые ловушки, которые ему расставляли представители СМИ. Самый сложный этап поездки по Азиатско-Тихоокеанскому региону пройден, а потому ему было, что сообщить своему руководству. Обо всех основных результатах переговоров за последние несколько дней в Кремле и Правительстве уже знали - эту информацию передали по защищенным каналам из российских посольств тех стран, в которых побывал с официальным визитом министр иностранных дел, но все же детали он должен был передать лично на грядущем Совете безопасности в Москве. Ему сильно захотелось спать и даже виды ускоренно строящегося Пекина с его удивительным китайским колоритом, древними дворцами и огромными небоскребами не могли заставить отказаться от удовольствия вздремнуть. Через полчаса он проснется, когда автомобиль и эскорт со спецсигналами въедут в выделенную зону гигантского аэропорта "Шоуду", чей новый терминал, построенный к Олимпийским Играм две тысячи восьмого года, издали напоминал спину огромного дракона. Там министр пересел на борт Ил-96-300, приписанный к Специальному летному отряду "Россия", обеспечивавший перевозку первых должностных лиц государства. В открытую рампу самолета въехали бронированные автомобили, путешествующие с министром по всему миру, а еще получасом позже самолет с гулом взлетел в небо. Ровно через сутки должно состояться оперативное совещание Совета безопасности России, на который Колесников хотел явиться более-менее выспавшимся, а значит, большую часть пути он проспит и сопровождавшие его лица разбудят министра только в экстренном случае.
***
Четырнадцатая военная база седьмого приграничного участка
Чернобыльской аномальной Зоны
Они заверили, что действие принятых препаратов уже прошло и их использование никак не повлияет на результат теста. Кроме того, долгий и глубокий сон позитивно влияет на его прохождение, поскольку выспавшийся испытуемый менее подвержен стрессам и, соответственно, меньше риск вызвать побочные реакции, способные исказить результат проверки. Анализ показал возможность проведения теста для чего по распоряжению свыше в срочном порядке в специальном помещении со звукоизолирующими стенками и отсутствием чего-либо, способного отвлечь от проверки испытуемого, организовали полиграфический тест.
Меткий уже второй раз проходил подобное испытание с некоторым временным интервалом. Ему не были известны результаты предыдущего теста, но он догадался о необходимости проведения нового, по всей видимости, с теми же вопросами, чтобы минимизировать случайные отклонения и убедиться в надежности метода. На него прицепили несколько датчиков, включая используемые для съема и регистрации психофизиологических показателей грудного и брюшного дыхания, а также измерения давления и даже одели на палец датчик-оптопару для измерения показателей сердечно-сосудистой системы. Наконец, усесться ему пришлось на нечто вроде плоской подушки, фиксирующей все движения человека для выявления противодействия проведению полиграфической проверки. Сталкер расслабился насколько смог - полностью достичь такого состояния практически невозможно в условиях прохождения теста на полиграфе, но контролировать свое тело для ходока в Зоне то же самое, что и уметь распознавать аномалии. Толку с последнего, если сталкер, скажем, не в состоянии неподвижно пролежать в неудобной позе, когда аномалия реагирует на движение? Поэтому в некотором смысле Меткий представлял собой идеального испытуемого. Еще перед началом первого теста специалист-полиграфолог, допущенный к проверке после росписи о неразглашении всего им услышанного, оговорил с Метким содержание вопросов и убедился, что они, равно как и используемая лексика, понятны ему и здесь никаких проблем не предвидится. Пока шли приготовления, мысли сталкера перенесли его в разговор с человеком, которого, как он думал, вряд ли больше когда-нибудь увидит.
***
Некоторое время сталкер неподвижно смотрел на офицера. Это лицо, голос, манера говорить... Удивление застыло на лице Меткого, а руки и все тело будто налились свинцом.
- Селезнёв? - неуверенно спросил он.
- Он самый, - отеческим голосом ответил генерал и жестом показал на кровать. - Не против, если я присяду? Суставы уже ни к черту.
Было ощущение, будто слова звучали как в тумане, далеким эхо - настолько необычна для сталкера казалась встреча. Он просто не верил своим глазам.
"Прошло столько лет"
Он сбросил оцепенение и смысл слов генерала наконец-то до него дошел.
- Кровать? Ах да, конечно.
Селезнев, все это время ждавший формального согласия сталкера, аккуратно присел на край кровати и несколько секунд просто смотрел на Меткого.
- Присядешь, Витя? - обратился Селезнёв. - Говорят, в ногах правды нет.
В ответ Меткий покачал головой.
- Спасибо, я постою.
Генерал понимающе кивнул.
- Как здоровье, Витя? - он старался соблюсти неофициальный тон, но без намека на неуместную фамильярность; Селезнев не знал, как изменился сталкер, а потому не был уверен в его реакции. На его взгляд, единственной здравой тактикой разговора был баланс между осторожностью, дружелюбием и уважением, главное избежать жесткости и жалости - этого бы и он сам не потерпел, оказавшись на месте сталкера.
- Жить буду, - несколькими секундами позже последовал ответ.
- Хорошо, Витя, хорошо, - Селезнев покачал головой. - Здоровье в наши дни самое важное. Мне сообщили, у тебя практически отсутствуют симптомы лучевой болезни или других серьезных заболеваний. Поразительно.
Меткий почему-то избегал встретиться с Селезневым взглядом. Быть может, дело было в подсознательном нежелании вызвать воспоминания из прошлого, но сталкер и сам себе не мог дать ответ на этот вопрос, ведь прошло столько времени, столько событий. Меткому казалось, будто ответы на вопросы были им давно получены, но где-то в глубине остался осадок из-за того, что семь лет назад его по-сути вынудили к сотрудничеству.
- Раньше вас это несильно беспокоило, - полузаметил-полуогрызнулся Меткий через плечо, отвернувшись в сторону.
- Раньше я спас тебя от длительного срока в колонии строго режима, - парировал Селезнев. Меткий обернулся.
- Вы избавили меня от такой судьбы не из соображений альтруизма, - голос сталкера стал резким. Генерал утвердительно кивнул седой головой.
- Верно, Витя. Тебе было нужно освобождение - и ты его получил. Нам нужен был агент - и мы его получили. Все честно.
- "Честно"?! - вспылил Меткий. - А вам не приходило в голову, что я не хотел быть в Зоне так долго?! Вы не задумывались, что Зона там в сто крат хуже зоны здесь?