— Сердака Диявола, — прошипела трубка тихо. — Тама иси. Моя долга перед твоя больсе нет.
Связь оборвалась. Секунды две Курт смотрел на темный эбонит, потом заскрипел зубами, сдерживая поток богохульств и сквернословия. Грандмастер «Братства Троицы» взволнованно разогнулся и перевел взгляд с детектива на его начальство.
— Я смог расслышать, но… — голос его был полон сомнений, — разве Чердак Дьявола — не миф?
— Такой же, как и Кащей, — Бенедикт как-то разом осунулся и словно потускнел. Голос его звучал еле слышно. Продышавшийся и охолонувший Гессе метнулся к двери, приоткрыл, что-то рыкнул в приемную — и вскоре к ним присоединился укоризненно зыркающий медик. Он накапал чего-то пахучего в рюмку, поставил рядом стакан с водой; директор выпил и поблагодарил. Эскулап хотел было отчитать присутствующих, но ему было мягко, непреклонно указано на выход.
— Чердак Дьявола, — тяжко продолжил Курт, когда стало понятно, что можно. — Он же «Тоннели Астора (прим.: Джон Джекоб Астор IV— американский миллионер, бизнесмен, писатель, член известной семьи Астор)». Амбициозный, глупый, пафосный проект. Частная подземная железнодорожная линия. Роскошные станции и залы ожидания. Тоннели диаметром девять аршин. Чтобы их построить, требовалась уйма денег, и не все они поступили из карманов нефтяных баронов. Пришлось полагаться и на милость мэрии. Такого рода строительства не документируются, но у «Конгрегации», естественно, нашлись источники…
— Но эти тоннели не эксплуатируются? — уточнил Добрыня. Детектив пожал плечами, отойдя к окну.
— Оказалось, что их невозможно поддерживать в рабочем состоянии. Поскольку пути были пробиты под канализационными и сточными системами, их постоянно заливало. Кроме того, там случались выбросы метана и скапливалась окись углерода. Люди называют ее угарным газом.
— Понимаю,— кивнул рыцарь. — Тяжелый газ стекает вниз.
— Они потратили миллионы на эти чертовы тоннели, — зло буркнул Курт. — Подземные вокзалы просуществовали два года до великого наводнения девяносто восьмого. Насосы тогда не справились, и сооружение наполовину залило фекальными стоками. Поэтому все входы и выходы просто заложили кирпичом, оставив под землей машины и оборудование.
— Идеальное место для любых культистов, — теперь выражение лица Добрыни было хмурым, как и у прочих присутствующих. — Тянет их под землю, ближе ко всякой хтонической дряни… И, как я понимаю, мы идем туда?
— С болью в сердце — заметь, Гессе, на этот раз без поэтических преувеличений! — отпускаю вас, дети мои, — прошептал Бенедикт. — Но одни вы, естественно, не пойдете, — и он снова потянулся к телефонной трубке.
***
Дон Сфорца сам не ходил на дело. Лихая молодость, после которой он принял верное решение и де-факто профинансировал создание детективного агентства, не шибко сказалась на его здоровье. А вот выйдя несколько раз на захваты с парнями из зондергруппы, в последнем бою он заработал неприятную травму, причем малефического генеза. Современная медицина выступила с лучшей своей стороны, но увы — участие в силовых акциях пришлось прекратить.
Зато как непосредственный руководитель и полевой тактик он был бесценен. Яростно руля и ныряя между ползущими по Брайтвегу автомобилями, Курт пояснял диспозицию внимательно слушающему Добрыне:
— Ребята пойдут через коллектор Нижнего Худсона, со стороны Вестзайте-обводного (прим.: Вестсайдский обводной канал). Да, им придется в прямом смысле хлебнуть дерьма, но зато они сразу попадут к нижним тоннелям.
— Подожди, — недоумевал рыцарь, придерживаясь на виражах за ручку двери. — Под водой?
— Да, у нас есть одна очень толковая штука — Aqualunge. При должной стимуляции мыслительного процесса оружейники могут выдавать достаточно полезные идеи.
Вылетая на встречную полосу, автомобиль детектива встречал гвалт рассерженных криков и клаксонов. Но ехать спокойнее Курт просто не мог — боль между бровями становилась все назойливей с каждой минутой.
— «Водное легкое», — перевел Добрыня. — Ну вы и затейники.
— Можем, любим, практикуем, — пожал плечами детектив, сворачивая на углу Централь-Парк-Вест и Сквозной 79-й. — А мы пойдем через замок Бельведере. В его подвалах есть тайный ход прямо под Резервуар (прим.: водохранилище имени Жаклин Кеннеди-Онассис в Центральном парке). Если Каспар где и засел — то именно там.
День пролетел, как чайка над Худсонским заливом — стремительно и деятельно. На смотровой площадке не было посетителей, и потому обошлось без лишних глаз. Мягко звякнув отмычками, Курт вскрыл дверь служебного помещения, постучал по плиткам возле крайней кабинки в туалете, надавил наверху — и часть стены с глухим рокотом ушла вглубь.
— Служащие не в курсе? — уточнил богатырь, включая выданный ему перед выездом фонарик. Он держал его обратным хватом, над стволом штатного «конгрегатского» Walther PP с глушителем, врученного тогда же. Запасные магазины были рассованы по сбруе, надетой поверх практичного армейского пуловера; там же размещалась и пара гранат. Детектив помотал головой, углубляясь в подземные ходы.
— Мы приглядываем. Нужную плашку найти нелегко, да и надо ли оно уборщику? — он сбавил тон. — А теперь давай потише. Верю в твою квалификацию, но буду признателен, если мы друг друга не перестреляем и не привлечем нежелательного внимания раньше времени.
Добрыня молча усмехнулся и махнул рукой.
Спускались они бесконечно долго. Сначала это были старые, но вполне отделанные, хоть и в утилитарном духе, коридоры. Потом пошли сервисные ходы вокруг тоннелей У-Бана (прим.: U-Bahn, «подземная железная дорога» (нем.) — метро), полные толстых, пыльных кабелей и труб. После — просто вырубленные в горной породе лазы и проходы. Курт периодически сверялся с миниатюрной картой, останавливаясь перед каким-нибудь углом и прикрывая фонарь ладонью. Рыцарь терпеливо молчал и следил за обстановкой.
Наконец, после очередного поворота луч не уперся в стену, а нырнул в пустоту. Пришлось остановиться.
— Это шахта под Резервуаром, — шепотом пояснил детектив. — Через нее идет аварийный водосброс. Теперь нам надо строго вниз.
Вдоль стен были проложены металлические мостки, соединявшиеся лесенками из сетчатых пластин. Ржавчина уверенно покрывала все доступные ей поверхности, и гула от шагов, равно как и скрипа конструкции, избежать не удалось.
— Грохочем, как на плацу, — ругался Курт, уже не стараясь приглушать голос. Добрыня все так же молча кивал и крутил головой.
Наконец они достигли входа в очередной тоннель. Этот был явно свободнее предыдущих — можно было идти не гуськом, а бок о бок. Изучив карту, детектив поморщился.
— Мы почти пришли. Но головная боль и здравый смысл бьют тревогу: где хоть какая-то охрана? Где патрули? Где наблюдатели? Или китаец соврал?
Тут на его плечо легла горячая ладонь. Замерев, Курт обернулся. Богатырь стоял столбом, приложив вторую руку к уху. Последовать его примеру не заняло и секунды.
С дальнего конца тоннеля тихо, но отчетливо доносилось какое-то низкое, ритмичное «бу-у-у, бу-у-у». Сопровождалось оно едва ощутимым, но явственным подрагиванием пола. Приложив ладонь к плиткам, устилавшим камень, детектив удостоверился: вибрация имела место быть. Переглянувшись с напарником, он устремился вперед, стараясь светить в пол.
Когда звук приблизился, стало возможно понять, что это монотонные, явно ритуальные песнопения. Каждый протяжный такт сопровождался глухим, веским ударом, идущим откуда-то снизу. Кроме того, на стенах начали появляться заметные оранжевые отсветы. Пришлось сбавить шаг.
Едва они оба прокрались к выходу — открылась жутковатая, дикая картина. В развеиваемом светом жаровен полусумраке была видна железнодорожная платформа, покрытая засохшей грязью и мусором, принесенным наводнениями. Газовые бра, когда-то изящные, а теперь — без фонарей — похожие на скелеты чудовищ, под разными углами свисали со стены, украшенной растрескавшейся керамической мозаикой. Потолок тоже был мозаичным, на нем изображались двенадцать фигур, символизирующих знаки Зодиака.