Острие меча уперлось человеку подмышку. Тот продолжал сжимать металл в своих зубах и молчал. Упорный… Стриг наклонился над ним:
— Вы, люди, говорите: Как встретишь новый год, так его и проведешь. Сегодня последний день года. Как же ты встретил его, раз умрешь в нём?
Внезапно рука воина распрямилась и ухватилась за лезвие меча. Кольчужная рукавица сомкнулась и рванула меч к себе, загоняя острие в своё тело. По чувствам стрига ударил сильный запах крови и он, сжимавший рукоять меча, не удержался и рухнул на человека. Тот быстро перехватил его шею локтевым сгибом.
И только тогда боец зондергруппы ответил:
— Я убивал стригов.
Последнее что видел Готфрид фон Лейерштейн в своем существовании, были зубы человека, перехватывающие ему глотку. На них блестели частички серебра, которые тот смог соскоблить зубами со своего наруча…
Punctum saliens
Автор: Василий Григорькин
Насильник был силен, девушка — слаба, и оттого исход схватки казался, что предрешен заранее. Мужчина повалил сопротивляющуюся молодую женщину на песок, одной рукой старался нейтрализовать сопротивление её рук, вторую — нетерпеливо запустил за лиф платья… Всем своим немалым телом он выжимал из тела девушки воздух, а вместе с тем и силы.
— Ублюдок, ублюдок!.. — голос девушки слабел, а мужчина, уже уверенный в победе, опустил свою голову к её шее, вдохнул запах светлых волос, приник губами к коже, как заправский стриг…
Видимо, он расслабился или возможно — девушке повезло. Ей под руку угодил кусок плоского камня, отполированного тысячами волн тяжелых вод Балтики. В следующее мгновение, насильник лежал без сознания, а из его рассеченного затылка упруго бились карминовые струйки — как всегда, при травме головы кровотечение было обильным.
— Тварь! — девушка плюнула на распластанное тело, потом быстро удалилась вглубь пляжа — одной рукой стягивая разорванную горловину платья, и не выпуская из второй камень, который нынче спас её честь…
— Он так и не появился…
С вершины одной из песчаных дюн за произошедшим наблюдали двое мужчин: молодой, худощавый, в дворянском платье, и гораздо более пожилой, коренастый, облаченный в потрепанную кожу, характерную для пилигримов или наемников.
— Ваша работа, герр фон Бок? — Молодой дворянин мотнул подбородком в сторону слабо ворочавшегося на песке мужчины.
Прежде чем ответить, старик некоторое время смотрел в лицо своего собеседника, выискивая на нем любые следы презрения, недовольства или иных чувств, свидетельствующих о его настроении. Ничего не увидел, кроме вежливого любопытства покупателя, интересующегося целой приглянувшегося товара. Ни похоти или вожделения, ни гнева или злобы, ни-че-го, что говорило бы, какое впечатление произвела на него сцена неудавшегося изнасилования.
«Старая школа», — подумал старый физиогномист, — «говорят, парня натаскивал еще старый Сфорца».
— Нет, — против своих первоначальных планов, старик ответил честно и откровенно: — Просто удачное совпадение. Этот — местный рыбак, выпивоха и волокита. Пара бесплатных кружек в качестве угощения, пара удачных намеков на женские прелести, как раз в тот момент, когда красавица Мария прошла мимо…
— Блестящая работа curator res internis. — Произнеся эту фразу с легкой иронией, молодой человек сделал вид, что аплодирует. — За исключением того, что ОН так и не появился.
Он прервался на мгновение, смахнув с глаз попавшую туда по воле морского ветра темно-русую прядь.
— Как я понимаю, за НИМ меня сюда и прислали. Жду от вас более полной информации о деле… И каким образом в это дело вписывается увиденный нами только что… vaudeville.
— Слушаюсь, господин следователь в т о р о г о ранга. — Теперь уже старик с ехидной усмешкой отвесил молодому коллеге поклон.
На явную подколку по поводу высокой должности в довольно юном возрасте, служащий Конгрегации также не отреагировал. Возможно потому, что привык. А может быть, это было наследственным?
— Генрих Шульте.
Из кожаного тубуса старик извлек несколько плотных листов желтоватой бумаги.
— Заместитель координатора Конгрегации по Северо-Восточной империи: Мекленбург, Померания, Бранденбург. Регион сложный, еще во многом славянский, не говоря уже о правящих династиях… На руководящую работу сюда подыскивали людей сильных телом и характером, несгибаемых ни чертом, ни взятками,с в ы д а ю щ и м и с я способностями…
— Только не говорите, что этот Шульте — маг!
— Посмотрите среди бумаг выписку экспертов «Абиссус». Может вам будет что-то понятно. Я уяснил лишь, что он сродни Ульмеру — а это уже о многом говорит…
С одного из листов на следователя посмотрел портрет подозреваемого. Художник был хорош: следователь внимательно изучал, впитывал каждую черточку, впадину и бугорок с портрета человека лет тридцати-сорока, обладателя высокого лба мыслителя, высоких скул, прямого взгляда слегка прищуренных глаз… А вот нос подкачал — к такому лицу более подходил мощный носяра с горбинкой или длинный лисий нос, а не небольшой и какой-то хрупкий носик-клювик. Видимо, понимая изъян своей внешности, Шультэ отпустил пышные усы, несколько скрывающие изъян внешности, и короткую бородку, подчеркивающую упрямый подбородок. Каштановые волосы, черные глаза. Второй Петер Ульмер?
«Дело Ульмера» продолжало оставаться несмываемым никакой кровью и потом чернейшим пятном на кадровых службах Конгрегации. Враг, проникший в святая-святых, полуразрушенный город, огромные человеческие жертвы, работающий прямо под носом конгрегатов еретический ковен, со своим духовным наставником… Если вспоминается данное дело, то ситуация — полный швах, ну или стремится к этому. А вот и нужная бумага от «Abyssus». Как всегда: заумь и канцелярит высокого градуса, хорошо хоть без графиков и формул. Приученный практикой взгляд сразу нырнул в конец текста, где в паре последних абзацев более-менее по-человечески содержалась в ы ж и м к а, краткие итоги по проведенному расследованию.
«Генрих Шульте… возможные латентные способности III уровня, связанные с психолингвистикой… Вербальное внушение выше среднего… Блестящие ораторские способности, не связанные с риторикой… Скорее всего — чтение мыслей и, связанные с этим, способность к подталкиванию внушаемого человека на совершение нужных действий… Возможно — мнемография…». Вот черт… Надо перечитать конспекты. «В ближний бой не вступать, стрелять издали». Рекомендация самого Хауэра? Однако…
— Говоря ab ovo… Несколько лет назад, наш координационный центр Северо-Востока начало лихорадить. Кто-то умело и четко будоражил местных славян, раздувал память о Никлоте, о победах над датчанами, великой Арконе и тому подобную славянофильскую чушь…
— Вы считаете это чушью? — просмотренные бумаги вернулись в тубус.
— Не ловите меня на подобных фразах, будьте любезны! — Против ожидания, старик не обиделся. Похоже, подобный спор он вел уже далеко не в первый раз. Может, хотел попробовать свои аргументы на новом противнике?
— Империя победила, славяне проиграли. Мы были сильны, славяне — слабы. Мы с барского плеча оставили тут местные династии, Никлотингов, например, не говоря уже об этих поляках Гриффитах-Грейфенах, правящих тут, в Померании! А если мне хотите предъявить расовые предрассудки, то у меня жена из Славковичей, а сына звать вообще — Фёдор.
— Прошу прощения, господин фон Бок, мы отвлеклись. Mea culpa …
— Да и моя тоже. — Старик вернулся к рассказу: — Мы провели соответствующие следственно-розыскные мероприятия, арестовали агитаторов, провели контр-пропагандистскую работу… И все это — только для того, чтобы обнаружить, во многом случайно, что все ЭТО было хитрой игрой, нацеленной на отвлечение нас от главного: например, пока мы метались по всему региону, кто-то беспрепятственно сливал сведения польской и литовской резидентуре. Важнейшая информация о процессах, происходящих в самой Империи, а не ее глухом медвежьем углу. В частности — сведения об Ордене, в том числе — секретная информация о…