— Если ее нет в сопроводительных бумагах, знать эту информацию мне не нужно.
Старик кивнул.
— Не буду усложнять сию печальную повесть подробностями, но этот Шультэ сумел проделать фантастическую работу: он занял нас малозначимыми делами на периферии, в то время, как в Ростоке, Штеттине, Берлине, Любеке, иных городах собирались целые гнезда разнообразнейшей нечисти. Еретики разных мастей, малефики, язычники, черт, даже оборотни! Не говоря уже о шпионах Польши и Литвы… Отдыхали здесь, набирались сил, обменивались опытом, строили планы на подрывную работу в Силезии, Богемии и Саксонии! Черт, я даже не поручусь… Никто не поручится, что этот адский нужник был достойно вычищен!
Следователь негромко рассмеялся. Старик немного погодя — тоже. У обоих смех был невесел.
— Это я для своих «нужник» употребляю, для Высшего руководства у меня наготове «авгиевы конюшни»… Значительную часть сети Шульте спас, перебросив в другие регионы Империи, Скандинавию или за границу. Кроме того, когда мы стали рыть в поисках «крота» (всем уже было ясно, что без предателя внутри нас тут не обошлось, причем предателя высокого ранга!), он умело подсунул нам пару человек… Но мы — уже ученые! — целиком на них не сосредоточились и продолжили расследования дальше. Хотя, соответствующие объявления об успехе внутреннего расследования и его блестящем окончании мы сделали. Возможно — зря. Шульте сделал отличный финт — в связи с завершением расследования, он объявил о своей свадьбе. И уехал сюда, к Кольбергу, чтобы ее справить… Вместе с достойным эскортом, само собой… Медовый месяц закончился трагически: четыре трупа, брошенная жена и сбежавший муж. Решил не ждать, когда мы на него выйдем, перебил охрану и на лодке махнул за кордон — мог и в Польшу, и в Швецию и на Борнхольм. На трупах охраны — следы магического вмешательства. Наш крупнейший провал. Приехали комиссии из Академии, полетели головы, кой кому прямо намекнули, что в древние времена израильтяне, да и римляне тоже, за такие ошибки бросались на меч…
— Даже так?
— Даже еще круче. Чтобы не раздувать наш позор на всю страну, руководством было принято волевое решение, что всё произошедшее необходимо скрыть. Срубленные головы пришили назад, перед обиженными извинились, уволенных восстановили, а потом потихоньку снова поувольняли — по другим причинам. А произошедшее превратили в победу: вражескую сеть-то вскрыли, разгромили, получили полезный опыт. А то, что заместителем по организационной части у нашего шефа работал изменник и малефик (и возможный еретик) — вот это постарались вычеркнуть отовсюду наглухо. Но о нем мы всегда помнили.
— Мария Шульте, в девичестве — Бюлова, родом из Штеттина.
Они продолжили разговор в трактире Нойдорфа, небольшого поселения на границе Боденхагенского леса. Незадачливый любитель женского тела также был здесь, заливая свою неудачу — и обильно поливая пивом свежую повязку на своей разбитой, и оттого пылающей жаром, голове.
— Наши люди потратили много времени и денег, чтобы представить произошедшее, как простую попытку грабежа, а Шульте — как неудачливого грабителя и убийцу. Марию тут считают женой убийцы и соответственно к ней откосятся. Она не уехала, подрабатывает тут же в округе: прачкой, служанкой, швеёй… Мы проверяли — магией не владеет или хорошо это скрывает. — Фон Бок щелчком сбил таракана с выщербленных досок колченогого стола.
— Уже сколько лет прошло? — Второй таракан отправился за первым, сбитый уже сильными пальцами следователя.
— Четвертый уже заканчивается.
— И не уехала никуда?
— Родители умерли, близких родичей нет. Да и мы — старались ее удержать именно здесь.
— Кто осуществлял ее проверку?
— Их было несколько. Abyssus. Наша контрразведка. Местные кураторские службы — периодически. Ее комнату мы часто обыскиваем… обыскивали. Последнюю проверку вы наблюдали лично час назад.
— И вы надеялись..?
К ним подбежал слуга с подносом. Отхлебнув пива, фон Бок раздраженно сплюнул и поставил кубок перед перевязанным ловеласом:
— Держи, парень, заслужил.
Обернувшись к собеседнику он махнул рукой в сторону выхода:
— Прогуляемся далее, а эту мочу пьют те, кто её заслужил.
Перед тем как выйти, они оценили взглядами расстояние от стола до трупиков обоих тараканов-неудачников. Фон Бок нахмурился. Следователь по-мальчишески ухмыльнулся. Победила молодость.
Следующей их остановкой был вполне приличный постоялый двор в Трептове. Пиво тоже было вполне приличным и неразбавленным, а подававшаяся в качестве закуски соленая селедка — и вовсе, выше всяких похвал.
А еще тут была Мария Шульте.
— Сейчас мы оцениваем её, как тупиковый путь. Ей просто не повезло. Хайнрих-Генрих-Генричек очаровал её, вскружил голову, возможно — без всякой магии, зубы заговаривать он умел. Использовал и бросил. Они были вместе всего-то две недели — медовый месяц. Были бы чувства — вернулся бы через год-два. Три — край! Генрих не появлялся, писем не писал, денег не передавал. Вы сами видели — за это время она могла бы легко стать местной потаскухой, шлюхой, да просто — изнасилованной не один раз местными уродами, а значит — полностью падшей в глазах здешнего неотесанного народа…
— Почем же не стала? — карие глаза молодого следователя не отрывались от красивых форм молодой светловолосой женщины, развешивающей белье на веревках во дворе. Она успела переодеться и сменить разорванное платье на другое — пусть поношенное, но целое. Она еще не отошла от схватки на берегу Персанты — светло-зеленые глаза злобно зажигались, как только она замечала каждого мужчину, кому не повезло оказаться поблизости.
— Во-первых, характер сильный, в обиду себя не дает, вы сами видели. Не попался бы тот камень, она бы пустила в ход зубы или ногти… Одному чуть глаза не выцарапала, её стали немного побаиваться. Во-вторых, нам не хотелось бы, чтобы она… избавилась от… своей… своих ценностей… в глазах мужа, — с трудом сформулировал свой ответ фон Бок. — Мы немного присматривали за ней.
— И зачем тут я? Не соблазнять же её вам потребовалось!
Фон Бок отрицательно покачал головой:
— Не соблазнять. Другое. В округе стали дергаться остатки уцелевшей сети, которую мы не тронули, когда разбирались с проблемами четыре года назад. Сделали это специально, взяли под контроль, начали наблюдение… Операция «Маяк». Ох, сколько мотыльков слетелось на эти гостеприимные огоньки…
Морщинистое лицо старого инквизитора расплылось в довольной улыбке — ни дать не взять, шкодливый кот, дорвавшийся, например, до сметаны без всяких последствий в виде веника или трепки от хозяйки. Потом кот посерьезнел, вновь стал жестким боевым псом Господа:
— «Маяки» нынче сами мечутся, налаживают старые связи. Очень важный человек идет через кордон. Важный человек с важной миссией. Которая изменит многое, если не всё.
— Думаете, это он?
— Особо упоминалось, что прибывающий, знает всю внутреннюю кухню Конгрегации и, вскоре ее сотрудникам придется в первую очередь заботиться о своем выживании. Это — ОН.
Взгляд следователя стал холодным и цепким.
— Моя задача?
— Проверка территории от побережья до поймы Персанты, вплоть до Грейфенберга. Местных клиентов вам выдадут.
— Большой район.
— Взвод зондергруппы и трех экспертов мы вам обеспечим.
— Нет. Я буду работать один.
— Гм… Вам потребуется что-нибудь…
— Omnia mea mecum porto.
— Гм… Benedicite!
Фон Бок протянул руку. Когда рукопожатие состоялось, он наклонился к своему визави и прошептал: — Cave!
Следователь не ответил. Он никогда не отвечал на банальности.
Легенду ему создали отличную, все как он любил: вассал графа Остфрисланда, отправленный синьором на Балтику, набирать опытных корабелов и рыбаков для новых верфей в Эмдене. Просто и со вкусом. И не подкопаешься. Особенно, если в легенде почти все — истинная правда. «Хорошая легенда — залог успешной работы» — так говаривал кардинал Сфорца…