– Какого рода?
– Сложно описать, – задумчиво ответила Ирина. – Как будто он… смотрит на тебя. Изучает. Иногда после долгой работы рядом с ним мне снятся странные сны – города, которых я никогда не видела, технологии, которых еще не существует. Элизабет говорила, что это не просто сны, а… воспоминания о будущем.
Малкольм подошел ближе к постаменту, чувствуя, как его нейроинтерфейс регистрирует усиление энергетической аномалии.
– Я договорюсь с Санчесом о посещении пещер, – сказал он. – Чем скорее я увижу хранилище своими глазами, тем быстрее продвинется расследование.
– Будьте готовы к тому, что пещеры… воздействуют на вас, – предупредила Ирина. – Даже с защитным снаряжением. Особенно если у вас есть нейроинтерфейс – он может усиливать восприятие сигналов от артефактов.
– Я учту это предупреждение.
Покидая лингвистическую лабораторию, Малкольм чувствовал, как кусочки головоломки начинают складываться, хотя общая картина все еще оставалась неясной. Тайна «Архивов Плутона» была гораздо глубже, чем простое исчезновение исследовательской группы или странная смерть ученого.
Это был вопрос о самой природе времени, о судьбе человечества и о том, имеют ли люди право изменять предопределенное будущее. И где-то в центре этой философской дилеммы находилась реальная, осязаемая угроза – борьба за контроль над технологиями, способными перевернуть баланс сил в Солнечной системе.
Диего Санчес ждал Малкольма у входа в шлюзовой отсек, ведущий к пещерам. Его лицо было непроницаемым, но напряженная поза выдавала беспокойство.
– Вы быстро работаете, детектив, – заметил он. – Менее чем за сутки на станции уже добрались до самого сердца тайны.
– Время – роскошь, которой я не располагаю, – ответил Малкольм. – Особенно если верить теории о приближающейся катастрофе.
– Значит, Ковалева рассказала вам.
– Достаточно, чтобы понять серьезность ситуации. Теперь мне нужно увидеть все своими глазами.
Санчес кивнул и указал на защитные костюмы, висящие на стене.
– Протокол безопасности. Полная защита от возможного излучения и контаминации. Внутри пещер мы сохраняем связь через защищенный канал, дублированный квантовой запутанностью – обычные сигналы там работают с перебоями.
Малкольм облачился в защитный костюм – легкий, но прочный комбинезон с автономной системой жизнеобеспечения и встроенными сенсорами. Шлем был оснащен расширенной системой визуализации, позволяющей видеть в различных спектрах.
– Ваше оружие, – сказал Санчес, протягивая стандартный пистолет службы безопасности.
– Вы ожидаете враждебного контакта? – спросил Малкольм, принимая оружие.
– Я ожидаю всего, – уклончиво ответил Санчес. – В этих пещерах исчезло семь человек. Лучше быть готовым.
Когда они были полностью экипированы, Санчес активировал последовательность разгерметизации шлюза. Тяжелые двери медленно открылись, открывая туннель, ведущий вниз, под поверхность Харона.
– Мы будем следовать основному маршруту, – пояснил Санчес. – Никаких отклонений. Держитесь рядом со мной. Если услышите или увидите что-то странное – немедленно сообщайте. Не прикасайтесь ни к чему без моего разрешения.
Малкольм кивнул, и они начали спуск. Туннель был явно искусственного происхождения – идеально круглое сечение, гладкие стены из материала, напоминающего черное стекло. Встроенные в костюм датчики регистрировали слабое, но постоянное энергетическое поле, пронизывающее всю структуру.
– Как были обнаружены пещеры? – спросил Малкольм, пока они продвигались вглубь.
– Случайно, – ответил Санчес. – Во время бурения для установки сейсмических датчиков. Бур внезапно провалился в пустоту. Когда спустили разведывательного дрона, обнаружили целую сеть туннелей. Никто не ожидал найти нечто подобное на Хароне – считалось, что спутник геологически неактивен и не имеет внутренних полостей.
Они достигли развилки, где туннель разделялся на три направления. Санчес без колебаний выбрал центральный проход.
– Это основной путь к центральному хранилищу, – пояснил он. – Другие туннели ведут к меньшим камерам, которые, как мы предполагаем, служили для вспомогательных функций.
По мере продвижения Малкольм начал замечать странные узоры на стенах – тонкие линии, светящиеся слабым голубоватым светом, складывающиеся в геометрические фигуры и символы, похожие на те, что он видел в лаборатории Ковалевой.
– Символы присутствуют по всей сети пещер? – спросил он, внимательно изучая узоры.