Диск под ногами Ктесия рванулся, пытаясь остаться в секторе огня титана. Атенеум молчал, его пустые глаза походили на бездонные черные озера.
В сознании призывающего вздулись последние имена великих демонов.
Он выговорил первое великое имя. Оно коснулось его языка подобно вытянувшемуся изнутри щупальцу. Ктесий не намеревался освобождать их без крайней нужды — и точно не всех.
Но смысла бороться не было, он слишком устал для того, чтобы пытаться.
Титан топнул ногой — от удара фонтаном разлетелись спеченное стекло и камень. Голова рывком опустилась. В глазницах птичьего черепа загорелся красный свет. Клюв со щелчком распахнулся. В стальном горле вскипел огонь.
Изо рта Ктесия вырвалось имя, извергнув вместе с собой черный дым и оранжевый свет. Диск панически завращался. Дым начал разрастаться. Оранжевое свечение раскололось заостренными кромками и металлом. Боевые горны титана проревели вызов. Из очертаний, что формировались словами призывающего, вытянулись крылья влажной плоти. Из дыма поднялась громадная голова, быстро приобретая плотность. С влажной морды свисали куски содранного меха и кожи. Сквозь зубы размером с лезвия мечей струился черный дым.
Диск неконтролируемо рванулся в сторону. Ктесий чувствовал, как ссыхается кожа, пока призыв тянул из его тела жизненные соки.
Вызванный им демон воздел перед титаном топор и громыхнул им по зубам. Ктесий похитил его имя из истлевшего свитка, но, поняв, что это такое, решил никогда не выпускать на волю. Однако теперь он обрел свободу. Его имя — имя, цеплявшееся к рваному мясу кошмаров его истории, — было Дитя Погибели.
Перевертыш провел рукой по оранжево-черной терминаторской броне. Он неспешно поднялся, ощущая, как формируются черты нового лица — финального лица, которое он наденет для своего задания. Груда металла и плоти у его ног еще была жива, хотя Перевертыш украл у него внешность и будет носить его имя. Гибель смертного была предопределена в далеком будущем, и не Перевертышу было изменять эту судьбу.
Он прошел к безмолвствующему боевому кораблю, что притаился на краю ангарной палубы. Перевертышу пришлось обойти холм из плоти и железа, который был демонической машиной, упавшей с небес на палубу, послужив тем самым своевременным отвлечением.
Груда плоти пузырилась, ее субстанция обращалась в пар, пожираемая реальностью. Внутри что-то шевельнулось. Перевертыш замер. Он потянулся чувствами наружу, но не ощутил в демонической машине ни искры жизни, ни эфирной энергии. Однако там определенно что-то было, какая-то аура присутствия, походившая на ход смертных часов…
Из массы плоти вырвалось металлическое тело. По пластинам его брони стекал ихор, когда он переступил болото внутренностей и крови. Перевертыш не двигался. Он оказался в искреннем замешательстве, поскольку не увидел этого существа на своем пути к цели. Он погрузился в жизнь лица, которое носил, и нашел имя, а также назначение… автоматона.
— Жертвенник, — произнес он голосом Игниса.
Автоматон сделал шаг вперед. Его левая рука безвольно висела, из наполовину разрубленных сочленений торчали кабели и трубки. Он прощелкал поток машинного кода.
Нет, — сказал Перевертыш. — Все так, как должно быть.
Он повернулся и направился к кораблю. Жертвенник не сдвинулся с места. Перевертыш оглянулся. Автоматон что-то лязгнул. Перевертыш покачал головой Игниса:
— Удивительно. Ты прав. Я — не он.
Автоматон попытался зарядить оружие. Механизмы залязгали, прожевывая искореженные шестеренки и забившуюся внутрь плоть.
Перевертыш бросился в атаку. Жертвенник нанес удар, его оставшаяся рабочая рука превратилась в размытое пятно неумолимого металла.
Перевертыш проскользнул под ударом, выгнувшись всем телом. Из его пальцев вырвались когти. На лезвиях вместо молний задрожал зелено-розовый свет.
Автоматон издал лязг смятения.
Перевертыш вогнал обе пары когтей в бронированную коробку над корпусом Жертвенника. Автоматон перестал двигаться. Перевертыш выдернул когти назад. Мгновение Жертвенник продолжал стоять, а затем с грохотом мертвого железа рухнул на палубу.
Втянув когти, Перевертыш отошел от неподвижной машины. Боевой корабль по приказу пробудился, и Перевертыш ввалился в ждущий отсек.
— Доставь меня на поверхность, — приказал он пилоту-сервитору. — К Ариману.
Цзетерртихор дохнул пламенем. Раскаленный жар выбелил затянутый дымом воздух.
Дитя Погибели вытянул из текущего мрака руку. В его кулаке задребезжал посох из гнутой кости, тысячи черепов в котором яростно кричали. Выдох титана взорвался и втянулся во рты и глаза черепов. Ктесий ощутил, как вари впитывается в скипетр, свиваясь в циклон. Дитя Погибели расхохотался со звуком ломающихся щитов и рушащихся стен. Он ринулся в атаку, сокрушая копытами спеченное стекло. Титан взревел в ответ и двинулся ему навстречу, сопровождаемый оглушительным лязганьем металла и вырывающимися облаками огня и дыма. Огонь, дым и лязг металла громыхнули. Сломанные башни содрогнулись.
Топор демона врезался титану в грудь. Божественная машина отступила назад. Под ногой взорвалась крыша нефритовой башни. Из пробоины в нагруднике хлынули расплавленное серебро и горящее масло. Дитя Погибели продолжал расти, дым превращался в багровые мышцы, питаясь творящейся резней.
Пушка на левой руке Цзетерртихора распалась, стволы и механика вытянулись, будто капающая ртуть. Орудие встряхнулось в пучок металлических щупалец. Титан хлестнул ими демона, рассекая мышцы и мех. Земля оросилась кровью. Щупальца натянулись. Дитя погибели широко распахнул рот, подался всем телом вперед и погрузил зубы во внутренности титана. Цзетерртихор взвыл. Жрецы и маги в башнях на его спине завопили от симпатической боли.
Происходящее разворачивалось над Ктесием, мелькая перед его глазами размытыми обрывками на испещренном фоне огня и криков меньших демонов, пятнавших собой воздух.
Цзетерртихор вырвался из челюстей противника. Из пробоины в груди титана вытекала жидкость и сыпались осколки брони вперемешку с клубками плоти. Дитя Погибели поднял голову, будто пес. Его пасть разверзлась, и он заглотнул кровоточащий металл. Титан задрожал и слабо взмахнул плетью.
Демон прыгнул вперед, расправляя крылья, и приземлился на спину Цзетерртихору. Хрустальные и стеклянные бастионы лопнули под тяжелыми копытами. Титан просел. Демон на его спине разбух, предвосхищая победу. Титан выстрелил из своей пушки. В воздух вгрызлись копья необузданной энергии. Дитя Погибели размахнулся когтями и, потянувшись к плечам титана, вогнал костяной скипетр в голову Цзетерртихора. Демоны внутри титана возопили. Дитя Погибели рванул орудие на себя. Из корпуса титана показалась шея из плоти и кабелей. Демон занес топор и стремительно опустил.
К небесам рванулся столб света. Дитя Погибели выпрямился во весь рост и высоко поднял отрубленную голову Цзетерртихора, отдавая безмолвную дань уважения своему кровавому богу. Титан под ним рухнул.
Но Ктесий уже не смотрел. Он безостановочно кашлял и блевал, пока диск, раскручиваясь все быстрее, уносился подальше от проявления ненависти и ярости, которые призывающий принес в это сражение.
Вари был сломленным, вихрящимся, диким.
— О, нет… прошу… — выдавил Ктесий, пока паникующий диск проносился через развалины, и крики демонов, и колдовство, и машины, рвущие друг друга на куски. — Прошу…
Но слов мольбы было недостаточно. Ко рту подкатывало еще одно имя. Призывающий не знал, что оно такое. Ему следовало закончить, следовало добраться с Атенеумом до Аримана. Но по какой-то причине он был не там, а стоял на коленях на крутящемся диске из серебра и демонической плоти, и очередное имя пыталось выбраться из глубин его души. А до Аримана было далеко.
А затем его посетила мысль, холодная, как прикосновение замерзшего серебра.