— Лучший номер в моей гостинице, тот в котором вы остановились, — понурил голову хозяин, — И в отличие от вас, господа платят золотом-с.
Молодой скрипнул зубами, что не осталось незамеченным, пытающимся всем угодить, хозяином таверны.
— Не переживайте, господа наемники. Я тотчас велю Лизе постелить вам на конюшне.
— Выбирай, Митрофан, — молодой снял с пояса нож, — Левое или правое?
— Что? — растерялся трактирщик.
— Какое ухо у тебя лишнее? — молодой наемник сделал шаг и оказался возле напуганного хозяина, — Я отрежу его и скажу в него громко, чтобы ты услышал, что мы не будем ночевать, как скоты, на конюшне.
— Помилуйте, за что? — голос трактирщика дал петуха.
— Господа, — я поднял руку, привлекая внимания.
— Погоди, Захар, — остановил молодого седой, который все это время не сводил с нас глаз.
Молодой наемник убрал нож от лица трактирщика и повернулся к нам.
— Господа, давайте обойдемся без вульгарной поножовщины, — спокойно предложил я, — Мы просто усталые путники и хотим лишь сытно поесть, да выспаться после долгой дороги.
Я кивнул застывшему в страхе трактирщику, чтобы он уже поставил еду с подноса, который он все еще держал в руках, нам на стол.
Клим сдвинул пистоли чуть в сторону, чтобы не мешали расставлять посуду. Я отметил, что дула обоих пистолей были направлены ровно на каждого из наемников. Похвалил про себя дружинника.
Митрофан отмер и начал дрожащими руками переставлять посуду с едой с подноса на наш столик.
Широкое плоское блюдо с жареной курицей, плетеная корзинка с ломтями белого хлеба, кувшин с вином и три глиняных бокала.
Хм. Почему три, нас же четверо? Куда там Емельян запропастился?
— Нет, ну ты его слышал, Игнат? — ухмыльнулся молодой, обращаясь к седому, — Мы тоже хотели просто выспаться после долгой изнурительной охоты.
Он вперил в меня злой взгляд. Я лишь улыбнулся. Если этот парень решил поиграть со мной в гляделки, то еще посмотрим кто кого.
Смотря ровно в глаза молодому наемнику, я щелкнул пальцами:
— Любезнейший, еще кувшин вина и три бокала. Для нашего четвертого спутника и двух наших новых знакомых.
Хоть я и не смотрел на хозяина таверны, он сразу сообразил, что обращаюсь я именно к нему.
— Будь сделано, милсдарь, — Митрофан поспешил скрыться на кухне.
Старший из наемников, немного напрягся, сообразив, что есть еще и четвертый из нашей компании. Бросил короткий взгляд на вход. Пробежался глазами по темным окнам.
Из кухни вышел Митрофан с еще одним кувшином вина и тремя бокалами.
Я дал знак Дьяку подобрать ноги и сдвинуть к нашему столику соседний. На него и водрузил толстый трактирщик принесенный алкоголь и посуду.
— Прошу, господа, — жестом пригласил я наемников, — присаживайтесь. Разделите с нами этот скромный ужин.
Наемники молчали. Седой внимательно меня изучал, а молодой ждал, по-видимому, какое решение примет старший товарищ.
Я встал из-за стола, слегка кивнул, представляясь:
— Княжич из рода Миролюбовых. Со мной мои товарищи, — я обвел рукой парочку дружинников.
Они уже полминуты сверлили голодными глазами тарелку с курицей, но не приступали к трапезе, пока не получили распоряжение от начальства. То есть меня.
Если мы продолжим обмен "любезностями" чуть дольше, я рискую остаться без охраны. Мои бойцы просто захлебнутся голодной слюной. Ха-ха.
— Мы не ищем ссоры. Думаю, добрый хозяин, — я многозначительно посмотрел на пухлого трактирщика, — уладит вопрос и найдет для вас прекрасное место для ночлега.
— Да-с, всенепременно-с, — активно закивал Митрофан, — Найду-с.
— А пока любезный хозяин занимается вопросом вашего размещения, — повернулся я к наемником, — приглашаю вас скоротать время за трапезой и дружеской беседой.
Я сел за стол и жестом пригласил наемников располагаться на свободных местах.
Седой поразмышлял о чем-то пару секунд, суровый взгляд его сменила добродушная улыбка. Он дал знак молодому и они уселись за второй столик вместе с нами.
Я катнул к ним по столешнице два бокала. Дал знак Дьяку, тот плеснул новым знакомым вина из кувшина.
— Меня зовут Игнат, — представился седой наемник, — А это мой брат, Захар.
Мы все отсалютовали за знакомство и выпили.
Вино было чуть терпким и кисловатым. Конечно не сравнить с тем, что я пробовал в доме у княжича. Но, вполне сносное. Пить можно.
Голодные дружинники принялись дербанить остывшую уже курицу, а я, налив себе еще вина, поинтересовался у наемников:
— Брат? Я подумал бы скорее, что он ваш сын.