Перед глазами все плыло.
Наконец, зрение сфокусировались и неясные силуэты вокруг стали приобретать более четкие очертания.
Я находился в каком-то подвале.
Каменная кладка стен, с пятнами плесени в углах. Ржавые прутья, цепи, устрашающего вида шипастые конструкции с засохшими лужами по ними — наверняка кровь.
Я подвешен за руки к какой-то железной балке под потолком, ноги опутаны тяжелой цепью, на конце которой внушительных размеров железная гиря.
Как-то не очень похоже на приемную Великого Князя.
Прямо передо мной стоял верзила в кожаном фартуке. В руках он сжимал пустое ведро и внимательно всматривался мне в глаза.
Сука! Я дернулся, гремя цепью.
— Очнулся? — осклабился верзила, — Тогда приступим.
Он отставил пустое ведро и подошел к металлическому столику у стены, на котором поблескивали в тусклом свете, пробивающемся сквозь узкое зарешеченное окошко под потолком, предметы для пыток.
Задумался, выбирая подходящий. Наконец взял со стола большие ржавые клещи. Подошел к пышущей жаром небольшой железной печи и, открыв заслонку, сунул клещи в раскаленные угли.
В ожидании, пока клещи раскаляется до красна, Верзила стал насвистывать какую-то незатейливую мелодию.
Вот же мразь.
Я зачерпнул эфира из Средоточия и принялся спешно формировать духовную броню.
Энергонити, сплетаемые мной в слои доспеха, сгорали и распадались, словно пепел от сожженной бумаги.
Я попробовал сформировать доспех еще раз. От напряжения, по моему лбу побежала капелька пота. Бл*ть!
Верзила прекратил насвистывать и вынул из углей раскаленные клещи. Он повернулся ко мне и, мерзко улыбнувшись, клацнул пару раз клещами:
— Ну-с, приступим.
Я сглотнул подступивший к горлу ком.
Верзила двинулся ко мне. Я задергался на цепях, пытаясь дотянуться зубами до шнурка на шее.
Если получится сорвать обломок родового клинка, возможно смогу активировать его, если коснусь пальцами.
Я выгнулся дугой, стал раскачиваться, стараясь придать импульс болтающемуся на шее перекрестию рукояти и схватить его зубами.
Толчок. Еще один. Обломок клинка слегка качнулся, завис на мгновение в воздухе и ударился о грудь.
Еще толчок. Перекрестие отскочило сильнее. Есть! Схватил зубами кожаный ремешок и дернул изо всех сил.
Ремешок порвался и родовой клинок повис на нем, зажатый у меня в зубах. Я резко дернул головой, чтобы добросить сорванный с шеи обломок меча до руки, прижатой к балке ржавой скобой…
— Что это тут у тебя? — Верзила, потной пятерней, резко выдернул ремешок у меня изо рта.
— Фука! — у меня от боли свело челюсть.
Чуть зубы мне не вырвал, гад!
Верзила поднял на уровень глаз и посмотрел на вращающееся на ремешке перекрестие:
— Решил мертвому богу помолиться? Не поможет, — он отбросил обломок моего родового клинка в сторону.
Где-то в дальнем углу скрипнула дверь.
В свете от дверного проема на полу появилась чья-то тень.
— Хруст, ты тут? Тебя Скуратов к себе кличет.
Верзила замер с поднесенными к моему лицу клещами, от жара которых у меня уже ощутимо щипало глаза. Чертыхнувшись, он сунул клещи в бадейку с водой, стоящую неподалеку, и вышел.
Я облегченно выдохнул.
Кажется экзекуция откладывается. Теперь у меня есть немного времени, чтобы спокойно подумать, как выбраться из этой щекотливой ситуации.
Родовой клинок, выброшенный Хрустом (или как его там?), болтался в паре метров от балки, к которой я был прикован, зацепившись ремешком за какие-то ржавые прутья, торчащие из стены.
Посмотрел на него с тоской. Подергал пару раз цепи. Бестолку.
И тут меня озарила гениальная мысль.
— Мотя! — горло мое пересохло и голос был хриплым, — Матвей, демоны тебя раздери!
Мой личный домовой материализовался на металлическом столике, прямо посреди разнокалиберных приспособлений для выпытывания ценной и не очень информации.
— Ну? — спросил он с ленцой, дожевывая спелое манго, — Чего звал?
Бл*ть, где он здесь манго нашел?
— Чего звал, хозяин, — я принял наиболее аристократичный вид, насколько это позволяли опутывающие меня цепи.
— Чегось? — не понял домовенок.
— Я говорю, ты должен спрашивать — "чего звал хозяин?".
— А-а-а, — протянул он и подцепил со столика какую-то помесь молотка с разделочным топориком.
Затем Мотя исчез и появился, с этой хренью в руке, возле меня.
— Чего хотел, — спросил он, заискивающе глядя мне в глаза, — хозяин?
Я сглотнул.
— Освободи меня.
Мотя внимательно осмотрел мои оковы, задумался.