Если прибавить к этому многочисленные мелкие административные должности — всяких казначеев, секретарей, надзирателей за гаванью, рынком, мерами веса, уполномоченных афинского государства в других городах и т. д. — всего около полутора тысяч человек, — то станет ясно, что едва ли не каждый третий взрослый гражданин из общего числа военнообязанного мужского населения примерно в тридцать тысяч человек принимал в той или иной мере участие в государственном управлении.
Афинская демократия была наиболее прогрессивной формой общественного устройства в древнем мире, опиравшейся на широкую активность граждан. Сами афиняне хорошо это понимали, о чем свидетельствует великолепная речь, вложенная Фукидидом в уста Перикла: «Одним и тем же лицам можно у нас и заботиться о своих домашних делах, и заниматься делами государственными, да и прочим гражданам, отдавшимся другим делам, не чуждо понимание дел государственных. Только мы одни считаем не свободным от занятий и трудов, но бесполезным того, кто вовсе не участвует в государственной деятельности»[14].
В условиях относительно свободного развития личности возникла и достигла в V веке величайшего расцвета афинская литература, представленная именами драматургов Эсхила и Софокла, Эврипида и Аристофана, историков Геродота и Фукидида. В пределах афинской державы жил и творил Демокрит, основоположник самой передовой философии древнего мира — античного материализма. В годы расцвета афинской демократии были сооружены величественные здания Парфенона и Пропилей на Акрополе, созданы скульптуры Фидия, картины Полигнота.
Но нельзя забывать о том, что афинская демократия была демократией для меньшинства.
Так, никаких политических прав не имели рабы. В народном собрании они участия не принимали; если раба вызывали в суд в качестве свидетеля, то давать показания он должен был под пыткой: считалось, что его рабская природа такова, что только физическая боль может вынудить у него правдивое признание.
Но и среди свободных граждан далеко не все пользовались политическими правами. Не могли избираться на государственные должности метеки — переселенцы из других греческих городов, занимавшиеся в Афинах преимущественно торговлей. Никаких политических прав не имели женщины. В случае возникновения какого-нибудь судебного дела — спор о наследстве, злоупотребление имуществом малолетних со стороны опекуна и т. п. — от имени потерпевшей женщины должен был выступать либо муж, либо брат, либо какой-нибудь другой близкий родственник мужского пола.
Как видно, афинская демократия представляла собою достаточно сложное и противоречивое явление. Она была наиболее передовой формой государства в классической Греции и вместе с тем диктатурой эксплуататоров по отношению к рабам и союзникам. К тому же и сам афинский демос не являлся однородной в социальном отношении массой.
Купец и гранильщик камней, крестьянин из пригорода и городской ремесленник, кормчий с военного корабля и рыночный торговец — все они составляли афинский демос, все они сходились на базарную площадь в дни народных собраний, все они по праздникам собирались в храмы, в театр Диониса на представление новой трагедии или комедии. А между тем социально-экономические интересы их далеко не всегда совпадали. Аттический землевладелец средней руки, обладатель небольшого клочка земли, на котором он выращивал оливки и виноград, воевал в годы греко-персидских войн в качестве тяжеловооруженного воина — гоплита — и отстаивал независимость своего отечества в битвах при Марафоне и Платеях. Расцвет афинской державы приносил ему ощутительные выгоды: известковая почва Аттики плохо родила хлеб, а морское могущество Афин обеспечивало земледельцу подвоз дешевого зерна из Причерноморья. В обмен на зерно крестьянин продавал оливковое масло и виноградное вино. Со всего тогдашнего мира свозились в Афины и другие товары; об этом с восхищением рассказывается в одном из сохранившихся фрагментов древнеаттического комика Гермиппа:
При этом аттическое крестьянство вовсе не было склонно к беспредельному расширению морской державы и к рискованным военным предприятиям: ему было довольно того, что оно уже имело.
Иными были интересы других слоев афинской демократии. По мере того как росло морское могущество Афин и все глубже проникал в различные отрасли производства рабский труд, все больше увеличивалось значение в экономической и политической жизни страны торгово-ремесленной рабовладельческой верхушки. Свойственное всякому классовому обществу стремление к увеличению прибыли, погоня за высокими доходами побуждали богатых рабовладельцев — торговцев и хозяев ремесленных мастерских — к дальнейшему расширению сферы влияния Афин, вовлечению в нее новых территорий и людских масс. Эти стремления в значительной части поддерживались и беднейшими слоями городского демоса — безземельными поденщиками, матросами, мелкими ремесленниками. Непосредственно связанные с морской торговлей, находившиеся в экономической зависимости от рабовладельческой верхушки, они были прямо заинтересованы в расширении и укреплении морского господства Афин, в усилении эксплуатации союзников — ведь именно здесь был источник непрерывного обогащения Афин, которое в специфических условиях рабовладельческого полиса служило также средством материальной поддержки малоимущих.
Именно эти массы городского демоса составляли социальную опору так называемого радикального крыла афинской демократии, во главе которого стояли богатые рабовладельцы, тесно связанные с морской торговлей.
Противоречия, наметившиеся таким образом внутри демоса, находились до поры до времени в скрытом состоянии. Но они стали все отчетливее выходить на поверхность, когда разгорелась Пелолоннесская война. В ней столкнулись, с одной стороны, Афины и возглавляемый ими Морской союз, с другой — их постоянный соперник в борьбе за гегемонию в Греции, консервативная Спарта, стоявшая во главе целого ряда государств Пелопоннесского полуострова. Начавшаяся в 431 году и продолжавшаяся с небольшим перерывом двадцать семь лет, до 404 года, Пелопоннесская война оказалась в конце концов губительной для Афин не только потому, что она потребовала от государства чрезвычайного напряжения всех людских сил и экономических ресурсов, но и потому, что война привела к обострению классовых противоречий между различными социальными прослойками свободных граждан и подорвала экономическую основу города-государства — независимое мелкое крестьянское хозяйство.
Эти противоречия вскрылись с особой отчетливостью в результате осуществления плана ведения войны, предложенного Периклом. Дело в том, что сухопутная армия Пелопоннесского союза была в середине V века самой сильной в Греции, превосходя афинское ополчение как по составу, так и по боевой подготовке. С другой стороны, афинский флот не имел себе равных и обладал неоспоримым превосходством на море. Поэтому Перикл предложил перенести основную тяжесть операций на море, блокировать и опустошать Пелопоннес и вынудить этим спартанцев к сдаче. Поскольку аттическим земледельцам грозило в этом случае нашествие неприятельского сухопутного войска, то им было предложено переселиться с семьями н Афины и переждать здесь наиболее трудную пору войны.
С точки зрения стратегической этот план был вполне обоснован, но легко представить себе настроение селян, вынужденных отдать на разорение неприятелю дома и усадьбы, в которые было вложено столько крестьянского труда. «Нелегко им было сниматься с места всем домом, в особенности потому, что после персидских войн они лишь незадолго до того устроились снова со своим хозяйством. Неохотно, с тяжелым чувством покидали афиняне дома и святыни, которые были для них «отцовскими» искони, со времени их старинной государственной организации; они должны были изменить свой образ жизни, и каждый из них покидал не что иное, как свой город. Когда они явились в Афины, то помещений там нашлось только для немногих», — рассказывает Фукидид[16].