— Разве счастье — это потолок? — удивился А2.
Ответ мужчины прозвучал так твердо, словно слова были высечены в камне.
— Счастье познания вечно, — произнес он, разглядывая бутылки. — Счастье созидания вечно. Жизнь — это вечное обновление, а если ты нашел уютный уголок и замер в нем, как суслик в норке, то чем ты отличаешься от мертвого суслика?
— Все хотят найти свой уютный уголок, — попытался спорить Аккерман, но получил в ответ безапелляционное:
— Потому что все мы в конечном счете умираем. Смерть — неотъемлемая часть жизни, и мы подсознательно стремимся к ней.
— Зачем?!
— Чтобы не было так страшно, когда она действительно придет. — Мужчина поднял шот. — Твое здоровье!
И залпом выпил.
— Я вас не понимаю, — признался А2.
— Или боишься понять, — широко улыбнулся незнакомец. А поскольку бармен выставил перед ним следующую порцию, кому предназначалась улыбка, осталось невыясненным.
— Вы обсуждали только официантку? — нарочито небрежно поинтересовался А2, дождавшись, когда бармен отойдет.
— Мы изредка сплетничаем о постоянных посетителях, — не стал отнекиваться любитель виски.
— И обо мне?
— О тебе мало, потому что ты странный, но в целом безобидный. Иногда говоришь вслух, но, как правило, плетешь такую заумь, что тебя давно перестали подслушивать. Два раза твои счета оплачивали добрые посетители, а ты этого не замечал. Но никто не обиделся, потому что ты давно стал частью здешнего пейзажа. Ты вписался в этот бар, А2, что удается не всем… Тебя ценят за странность, которой нет и быть не может у местной публики. И мне интересно: ты такой же в сети? Я имею в виду — в социальной сети? Твой аккаунт такой же странный?
«Аккаунт? — Аккерман вдруг понял, что совершенно не помнит, что пишет в своем аккаунте. — Он у меня есть?»
Конечно, есть, в современном мире его не может не быть, ведь иначе о тебе никто никогда не узнает и ты не будешь счастлив, но…
«Что написано в моем аккаунте?!»
А2 понял, что не знает, как он выглядит в сети, и угрюмо отозвался:
— Почему я должен быть другим?
— В сети многие пытаются казаться другими, — неожиданно мягко ответил незнакомец.
— Я не отношусь к большинству.
— Это очевидно.
Но лесть не подействовала.
— А вы? — продолжил напирать Алекс. — Вы из большинства?
Вместо ответа незнакомец снял smartverre и подвинул его по стойке к А2.
— Если бы ты разбирался, то обязательно понял, что в очках работает устройство динамического смещения локального изображения. Грубо говоря, генератор помех, который мешает системе распознавания меня идентифицировать. Это очень дорогое и тонкое устройство, оно не просто прячет меня за искусственными помехами, но маскирует их под случайный сбой. Если полицейский или агент GS узнает, что в smartverre есть это устройство, я получу шесть месяцев ареста и навсегда окажусь в списке неблагонадежных.
— Зачем вы мне это рассказали? — поинтересовался Аккерман, не рискуя даже прикасаться к опасному гаджету.
— Ты спросил — я ответил, — незнакомец вновь пожал мощными плечами. — Я из большинства, потому что большинство мечтает обмануть систему. Но решаются не все, поэтому я из меньшинства. Но меньшинства, как правило, владеют системой, и здесь кроется противоречие.
— Какие меньшинства? — окончательно растерялся Алекс.
— Любые, — рассмеялся незнакомец. — Большинство просто живет и старается добиться счастья, а меньшинство старается о себе заявить, потому что боится исчезнуть. Это нормально и объяснимо. Меньшинство захватывает власть, чтобы получить преференции и гарантировать себе защиту от исчезновения. Увидев перекос в распределении ресурсов, люди из большинства начинают перетекать в победившее меньшинство, оно становится большинством и замирает, думая, что теперь точно не исчезнет. Система некоторое время пребывает в относительном равновесии, но затем появляется следующее меньшинство и все начинается заново.
— Зачем?
— Имитация обновления, — объяснил незнакомец. — Ты ведь наверняка догадываешься, что жизнь — это вечное движение, нет движения — нет жизни, а имитация вполне справляется с поддержанием жизни в трупе общества.
— Но зачем?!
— Затем, что это в интересах настоящего правящего меньшинства, того, которое никогда не станет большинством.
— Вы говорите о мировом правительстве? — поинтересовался А2, наконец сообразивший, что встретил сумасшедшего.
— Давай лучше выпьем, — рассмеялся тот и ловко опрокинул очередной шот.
Бармен радостно исполнил свой долг, подогнав следующую рюмку, Аккерман хлебнул безалкогольного пива и продолжил: