И по щеке Армирры прокатилась крохотная прозрачная слеза.
Через полчаса, выпив еще кружку отвара и одевшись, Армирра вышел на улицу.
Хижина Леоны оказалась вовсе не хижиной, а юртой, которую было легко как собрать, так и разобрать. Таких юрт на покрытой снегом земле появилось штук двадцать. Люди ходили с потерянными лицами – многие до сих пор не верили, что у них не осталось родного дома. Кто-то громко оплакивал погибших родных.
Когда Армирра, высокий, сильный блондин с ясным светом голубых глаз, показался людям, те ахнули – они редко видели переведей в человеческом обличье. Переведи-люди, как и переведи-медведи, мало отличались от собратьев как внешне, так и внутренне – их выдавали разве что торчащие кусочки медвежьей шерсти.
К Армирре подошло несколько довольно крепких по человеческим меркам мужчин. Один из них громким, зычным голосом спросил:
– Как себя чувствуешь, переведь?
– В порядке… Зовите меня Армирра, – представился блондин. – И спасибо, что спасли меня.
– Хорошо, что Леона определила, что ты – переведь… А то мы голодные до сих пор, – честно признался другой, за что тут же получил от соседа по голове.
– Понимаю вас, – кивнул Армирра.
– Даже с переведем нас мало, чтобы противостоять этим одичавшим… – начал было «зычный», как вдалеке раздался визжащий голос:
– Ска-ка-лы!!!
– Легки на помине… – выругались мужики. – Что ж, разберемся с ними!
Толпа скакалов надвигалась на поселение буквально из ниоткуда.
Армирра попытался превратиться в медведя, но понял, что это сделать не получится – организм упрямо отказывался. «Выхода нет…», – подумал переведь. «На этот крайний шаг мне нужно пойти, ибо не могу допустить, чтобы погиб кто-либо еще».
Армирра побежал навстречу скакалам, на полпути громко прорычав:
– Ро-о-о-ри-и-и!
И тут все увидели, что Армирра увеличивается в размерах, будто собирается стать медведем, но в медведя он не превратился – скорее, это был гигантский человек, получивший силу медведя.
Переведь в одиночку стал разрывать на части, втаптывать в снег, выдирать руки-ноги, ломать лица-маски, откусывать части серых тел, спешно их проглатывать, ослеплять, оглушать – всячески истреблять скакалов, которые, казалось, впервые почувствовали искренний испуг и стали трусливо бежать туда, откуда явились. Армирра догнал каждого, и последним, что издало каждое из этих существ, был непривычный для человеческого уха писк…
Кусочки тел хаотично валялись на снегу, в некоторых местах его даже заменяя. Сам переведь издал оглушающий рык, после чего потерял сознание и громко свалился на то, что еще с минуту назад было толпой злобных карликов.
Люди смотрели на все это, искренне раскрыв рты от удивления. Отмер лишь один, сказав несколько циничную фразу:
– Опять Леоне будет работа.
– Ну что, очнулся? Еще раз что-то подобное выкинешь, заставлю вместо отвара есть червей…
Армирра встал, пропустив мимо ушей возмущения Леоны, осмотрелся, взглянул на свои руки, после чего кратко сказал:
– Не волнуйся – больше не выкину. Не получится.
– Это почему? – удивилась Леона.
– Потому что когда переведь называет свое настоящее имя, он на некоторое время приобретает огромную силу, но после уже никогда не сможет стать медведем.
– Так значит, что ты навсегда останешься человеком?
– Боюсь, что так.
– Мне сказали, что перед тем, как напасть на скакалов, ты прорычал что-то типа «Ро́ри»… Это – твое настоящее имя?
Рори-Армирра кивнул.
– Теперь ты можешь не бояться его называть, – улыбнулась Леона.
– Это – меньшая из всех проблем. Я не знаю, куда идти и чем заниматься дальше.
Знахарка улыбнулась краем рта:
– Ты можешь остаться здесь. Сомневаюсь, что кто-то будет против…
Рори посмотрел на девушку, тоже позволив себе легкую улыбку, после чего сказал:
– Можно и остаться.
«Дым бывает без огня»
А днем, сквозь пар и коричневый дым
Свет солнца кажется кровяным.
Хакасский эпос «Албынжи».
Ка́ливэл А́льмен нисколько не удивился, когда утром на пороге своего тюма увидел запыхавшегося Мэ́цорму Ле́браги и крайне серьезного То́мту Ко́рмак.
Что бы ни случилось в тю́млене Стре́ва, подобное появление было крайне серьезным.
Тревогу забил Мэцорма. Единственный на все поселение то́рвансен – говорящий заяц, превышающий ростом большую часть проживающих в Стреве людей – часто ходил по утрам в ближайший лес, чтобы собрать там ягод для своих чудесных напитков и пирогов. Пару дней назад к нему приехали племянники, с которыми заяц хотел прогуляться в лес, но прогулка отменилась, ибо Лебраги, заранее отправившись туда с целью разведать обстановку (племянники-то еще маленькие!), увидел, что глубь леса укутана странным густым серым дымом. Поняв, что в одиночку туда лучше не лезть (если вообще лезть стоит), он направился обратно за помощью, и обратился он к Томте Кормак, что было неудивительно, ибо Томта был не только проводником богини Э́рма-Эня́ма (проводники были так же известны как Э́ркана), но и стародавним другом Мэцормы. Томта, внимательно выслушав торвансена, понял, что нужно звать еще и Каливэла – будущего ни́ссу Стрева, который мог общаться с другими богами великой Э́стмеры, а то и куда более великой Хосто́пы.