– Ее бы еще поднять… – протянул Мэцорма.
– А сейчас позову мужиков – мы и донесем общими усилиями, – потер руки Эркана.
– Но почему вы оба видели Урострона Тэйнтусэля, а я – Скейлу? – задал более важный вопрос Каливэл.
– Это тебе у Линтори стоит спрашивать… – сказал Томта.
– А у кого ж еще? – пожал плечами парень. – Похоже, темное молоко отменяется с утра – придется снова заниматься делами…
– Соберу ягоды, приготовлю пирог, так что не нужно ничего отменять! Просто перенеси на вечер… – предложил Лебраги.
Каливэл в ответ улыбнулся – когда торвансен вновь заговаривал о радостных его сердцу вещах, это значило, что все вернулось на свои места.
«Острая вилка Мортона-Козлова»
Вилка с четырьмя зубцами – для гарнира. Вилка с тремя зубцами – для мяса. Вилка с двумя зубцами – для рыбы. Вилка с одним зубцом – это нож.
Народный фольклор
Август Козлов до последнего не хотел связываться с новой выставкой картин художницы Минны Сорокиной, но вице-мэр Уфы настойчиво попросил его сначала оказать финансовую помощь, а затем и прийти на выставку лично. Этот вечер глава компании «Ёмсо Фармасьютикал» планировал провести совсем иначе, но ему пришлось садиться в шикарный «Мерседес» и колесить до одной из художественных галерей, где его присутствие в любом случае вызвало бы неоднозначные оценки.
Тема выставки нагоняла жуть даже на более-менее стойких ко всему личностей: одно ее название – «Оставь всю радость всяк, сюда входящий» – говорило само за себя. Недавнее событие под названием «бойня в лицее №351», когда неизвестными были расстреляны два десятых класса, несколько человек с одиннадцатого, преподаватели и персонал, не могло не отразиться на общем настроении уфимцев, потому мало кто удивлялся, когда чуть менее чем через месяц после случившегося открылась подобная выставка. Август же, однако, был настроен скептически, и не потому, что трагедия оставила его равнодушным – просто он слишком хорошо знал Минну, чтобы понять, что за счет подобной спекуляции она хочет выйти на новый уровень популярности.
Всего было представлено шестнадцать крупномасштабных картин, и все они не были прикреплены к стенам, как это положено, а свисали с потолка, удерживаемые странными конструкциями в форме человеческой руки – до пола картины не доставали, но слишком высоко для глаза тоже не висели. Впечатлил Августа и столик, на котором лежали плеть, странные пузырьки, блокнот, заляпанный кроваво-красными пятнами и муляж пистолета, который был сделан особенно хорошо: неискушенный в огнестрельных делах человек вряд ли отличил бы его от настоящего.
В галерее собралось приличное количество народа, хотя до официального открытия было еще целых двадцать пять минут (что оно могло представлять собой, учитывая контекст, Август боялся даже предположить). Минна, расхаживая меж гостями в шикарном темно-бордовом платье с нескромным вырезом на боку, улыбалась, что-то говорила и размахивала фужером с красным вином в одной руке и мундштуком без сигареты в другой. Заметив Козлова, она чуть пригасила улыбку, но старалась выглядеть дружелюбно, когда подходила к нему.
– Давно не виделись, Минна, – нейтрально поздоровался с художницей Август.
– И еще бы столько же, но жизнь – смешная штука… – цинично ответила Минна, показательно тряхнув волосами, уложенными в замысловатую укладку. – Как дела в «Ёмсо»?
– Успешно поставляем косметику в Восточную Азию. Недавно у нас появилась известная покупательница. Ли Черин, она же Си-Эл. Слышала про такую?
– Не понимаю, о чем ты… – покачала головой художница.
– Как на личном фронте?
– Тебе действительно интересно или хочешь позлорадствовать? – хохотнула Сорокина.
– Зависит от того, как ты это восприняла.
– Встречалась с одним олигархом, но он меня послал. Мало того – нашел какую-то шваль девятнадцати лет без роду и имени. В результате я его послала в ответ… Теперь одна.
– Как и я.
– Да неужели? Кторий Ариманов нисколько не повзрослел?
– По твоей прихоти я не имею ничего общего с этим человеком уже почти десять лет.
– По моей? Ты сам прилично косячил в своих статейках…
– Давай не будем ворошить прошлое.
– Что, до сих пор неприятно? Зато ты сейчас богат и влиятелен…
– Не настолько, как тебе кажется.
– Сарказм ты понимать так и не научился, – фыркнула Минна. – Наслаждайтесь шедеврами, Август Козлов.
Выпалив нелюбимую фамилию, художница пошла к другим гостям.
Августу стало неприятно, но он решил сконцентрировать свое внимание на картинах. Он никогда не воспринимал творчество Минны всерьез, а потому ее работы не вызывали у него особых эмоций, но вот стоящий на фоне испускающего дым завода козел, которого почти заклевали вороны, ударил ему, что называется, ниже пояса.