– Это мои новые соседи, Майя и Райан, – сообщил ей Бьорн.
– Привет, – сказала она, подвигаясь, чтобы освободить нам место. – Только приехали? Откуда вы?
– Да, приехали только что. Мы из Лондона, – ответил Райан.
– А акцент вроде бы не британский. Австралийский?
– Почти. Я из Новой Зеландии.
– Ой, простите.
Райан пожал плечами:
– Ничего страшного.
– А вы, Майя? Тоже родом из Новой Зеландии?
– Не, я выросла в Англии.
– Первые семь лет она жила в Индии, – сообщил Райан.
– Про Индию я почти ничего не знаю. Кроме того, что там очень жарко, почему я там никогда и не была, – сказала Астрид.
– Честно говоря, я и сама о ней не то чтобы много знаю. Как там жила – и то почти не помню. Наверное, слишком мала была, – призналась я.
– Что, правда? А вот мои первые воспоминания – как я в два года надул прямо в комбинезон, потому что молнию заело, – сказал Бьорн.
– Спасибо за откровенность. – Астрид легонько стукнула его по плечу.
Я неуютно поежилась под их вопросительными взглядами. Я и в лучшие-то времена не любила оказываться в центре внимания. Бьорн с Астрид были не первыми, кого удивляло, что я не помню детства, но психолог заверил меня, что для иммигрантов совершенно нормально забывать прошлое из-за стресса от переезда в другую страну. У него даже нашелся занятный термин на этот счет – диссоциативная амнезия.
– А вы, Астрид, чем тут занимаетесь? – спросил Райан, бросаясь мне на выручку.
– Катаю туристов на собачьих упряжках.
– Она работала в финансовой корпорации в Осло, – добавил Бьорн. – Я всегда на нее наезжал, что она продалась неведомо кому, а она просто копила на то, чтобы открыть свое дело и заниматься, чем хочется.
– Ух ты, потрясающе, – сказал Райан.
– Если вам интересно, могу взять вас прокатиться. Сейчас у меня затишье.
– Мы бы с радостью, правда, Майя?
– Абсолютно, – согласилась я. Катание на собачьей упряжке входило в список всего того, что мне не терпелось попробовать.
– А сами вы кто? Что тут делаете? – спросила Астрид.
– Работаю в том же проекте по изучению белых медведей, что и Бьорн, – ответил Райан и с жаром пустился в разъяснения.
– А вы, Майя? – спросила Астрид, когда ей наконец удалось вставить слово.
– Я работала в отделе трудоустройства в университете, но тут, боюсь, найти что-нибудь в том же роде затруднительно.
– Майя подумывает податься в повара, – сообщил Райан.
– Ну-у, может быть.
– Она великолепно готовит. Ходила в кулинарный колледж и может приготовить что угодно: хоть суфле, хоть буйабес, хоть дим-самы.
– Вот это да. Я даже не знаю, что это такое, – потрясенно проговорила Астрид.
Райан произнес «бульябез», но я не стала его поправлять. Он потянулся под столом взять меня за руку, но я выдернула ее и поднялась.
– Выйду покурить.
Я опрометью кинулась к куртке. Я знала, что Райан теперь наверняка стыдится за мою резкость, а может, даже слегка задет. Он всегда призывал меня не тушеваться в компаниях, но мне было просто необходимо выйти из этого разговора. Я уже год принимала таблетки от тревожности и несколько месяцев продержалась относительно стабильно, но при одной мысли о возвращении в профессию у меня начались спазмы в желудке.
Мороз на улице стоял такой, что я пошатнулась. О том, чтобы снимать перчатки, и речи идти не могло, так что разжигала сигарету я целую вечность. Но в конце концов справилась и встала у стеночки, глядя, как снежинки вьются и роятся в свете ближайшего фонаря. Курение было для меня единственным железным предлогом удрать с какого-нибудь социального мероприятия и немного передохнуть. А значит, оно входило в мой арсенал приемов избегающего поведения – проще говоря, уменьшало мою тревожность в краткосрочном плане, убирая меня из социально-стрессовой ситуации, но в долгосрочном плане формировало поведенческий паттерн уклонения, не позволявший мне взглянуть своим страхам в лицо, а заодно сформировало и привычку, избавиться от которой мне не удавалось.
Я заранее знала все, что скажет мне потом Райан. Что я не должна позволять тревожности становиться на пути моих желаний. Что иногда приходится как следует потрудиться, чтобы попасть туда, куда тебе надо. И по обоим пунктам он будет прав, но он просто никогда не сталкивался с токсичной обстановкой на иных профессиональных кухнях. Всякий раз, если я вдруг начинала грызть себя за то, что отказалась от мечты стать поваром, я напоминала себе, почему бросила это дело.