Он почувствовал надежду.
Кто-то тряс Стью за плечо, и ему понадобился долгий промежуток времени, чтобы всплыть на поверхность сна. Его разбудил Глен Бэйтмен, вырисовывавшийся смутным силуэтом в почти полной темноте.
"Тебя не добудишься, Восточный Техас", — сказал Глен. "Ты спишь, как фонарный столб".
"Ты хоть бы свет включил, чертов болван".
"О, Господи, я ведь совсем забыл, что у нас снова есть электричество!"
Стью включил лампу, поморщился от неожиданно яркого света и уставился совиным взглядом на будильник. Было без четверти три.
"Что ты здесь делаешь, Глен? Ты знаешь, а я ведь спал. Говорю это на тот случай, если вдруг ты не обратил на это внимания".
Стью перевел глаза с будильника на лицо Глена. Оно было бледным, испуганным… и старым. По лицу его пролегли глубокие морщины, и он выглядел очень измученным.
"В чем дело?"
"Матушка Абагейл".
"Умерла?"
"Господи помилуй, мне почти хотелось бы, чтобы это было так. Она очнулась. И она ждет нас".
"Нас двоих?"
"Нас пятерых". Голос Глена стал более хриплым. "Она знает, что Сюзан и Ник мертвы, и что Фрэн лежит в больнице. Не знаю, откуда ей это известно, но это так".
"И она хочет встретиться с комитетом?"
"С тем, что от него осталось. Она умирает и говорит, что ей надо кое-что нам сообщить. Не уверен, что мне очень хочется это слышать".
Они выбрались из джипа как раз в тот момент, когда из-за угла вынырнул свет фар. Это был старый грузовик Ральфа. Ральф вылез из кабины, и Стью быстро подошел к месту пассажира, где, прислонившись спиной к диванной подушке, сидела Фрэн.
"Привет, крошка", — сказал Стью нежно.
Она взяла его за руку. Лицо ее маячило в темноте белым круглым пятном.
"Сильно болит?" — спросил Стью.
"Не так уж и сильно. Я приняла обезболивающее". Стью помог ей выбраться из кабины, и Ральф взял ее под другую руку. Оба они заметили, как она вздрогнула, сделав первый шаг.
"Хочешь, чтобы я тебя понес?"
"Со мной все будет в порядке. Ты только поддерживай меня, хорошо?"
"Разумеется".
"И пойдем помедленнее. Мы, старушки, не можем носиться сломя голову".
Они пошли по направлению к дому. Стоявшие в дверях Глен и Ларри внимательно за ними наблюдали.
"В чем дело, как ты думаешь?" — пробормотала Фрэн.
Стью покачал головой: "Я не знаю".
Они подошли к двери, и Ральф помог Стью ввести ее внутрь. Ларри, как и Глен, выглядел бледным и обеспокоенным.
"Извини, что пришлось тебя сюда притащить", — сказал Ларри, обращаясь к Фрэн. "Я сидел с ней. Мы организовали дежурство. Понимаешь?"
"Да, я понимаю", — сказала Фрэнни.
"Люси ушла спать примерно час назад. Я задремал ненадолго, а когда проснулся… Фрэн, могу я чем-то тебе помочь?"
Фрэн покачала головой и с усилием улыбнулась. "Нет, со мной все в порядке. Продолжай".
"…она смотрела на меня. Она может говорить только шепотом, но вполне разборчиво. Она сказала мне, что Господь заберет ее домой на рассвете. Но перед этим она хочет поговорить с теми, кто остался. Я спросил, что она имеет в виду, и она сказала, что Бог уже взял к себе Ника и Сюзан. Она знала". Он испустил долгий, прерывистый вздох и взъерошил волосы.
В прихожую вошла Люси. "Я приготовила кофе. Пейте, как только захотите".
"Спасибо, любовь моя", — сказал Ларри.
Люси неуверенно огляделась вокруг. "Мне пойти с вами, ребята? Или это относится только к комитету?"
Ларри посмотрел на Стью, и Стью сказал: "Пошли с нами. У меня такое впечатление, что время комитетов уже прошло".
Они медленно прошли в спальню, приноравливаясь к шагу Фрэн.
"Она скажет нам", — неожиданно сказал Ральф. "Матушка все нам скажет. Так что без толку судить да рядить".
Они вошли все вместе, и ослепительный, умирающий взгляд Матушки Абагейл остановился на них.
"Садись, моя девочка", — прошептала Матушка Аба гейл. "Тебе очень больно".
Ларри подвел Фрэн к креслу, и она села в него, испустив тоненький вздох облегчения.
Не отрывая от нее своего сияющего взгляда, Матушка Абагейл прошептала: "Отродье призвало свою невесту, и скоро она понесет. Уцелеет ли твой ребенок?"
В комнате воцарилось молчание. После паузы Матушка Абагейл продолжила: "Мать, отец, жена, муж. А против них — Князь Гор, господин сумерек. Я погрязла в гордости. И все вы, вы тоже погрязли. Разве вы не слышали, что нельзя доверять повелителям и князьям мира сего?"