2. Потребность в бесконечном росте. В динамическом представлении экономика, основанная на подобной денежной системе, подобна бешено крутящемуся мельничному колесу, который между тем стоит на одном месте; она требует непрерывного движения (роста ВВП), даже если реальный уровень жизни людей остаётся застойным. Удивительно, что нужда в бесконечном росте экономики и денег никому не кажется неестественной, как и то, что наряду с этим «ростом» сохраняется безработица и нищета. При чём здесь процент? А притом, что процентная ставка определяет средний уровень роста, который необходим, чтобы, потратив ресурсы, остаться на том же самом месте!
Процент и парадигма[9] возрастания потребления благ заставляют людей сжирать планету с огромным ускорением; ныне годовой прирост мировой экономики – всего 2 %, а по объёму он соответствует всему произведенному в мире продукту с 1600 по 1700 год. Услуг и товаров производится тысячекратно больше, по сравнению с XVII веком. А на «душу населения»? В 1650 году (условное начало промышленной революции), как полагают, на всей планете жило 500 млн. человек. Теперь – более 6 млрд. Итого, рост населения в 12 раз, рост производимых благ – в тысячи раз. Куда же подевалось «намолотое» этим «мельничным колесом»? Это мы сейчас увидим.
3. Концентрация богатства. Происходит непрерывное перемещение богатства от огромного большинства к незначительному меньшинству. Богатейшие люди и организации владеют капиталами, приносящими проценты, и постоянно получают доход от всех остальных. Лучшее исследование перемещения богатства через проценты от одной социальной группы к другой было выполнено в Германии в 1982 году, когда процентные ставки были на уровне 5,5 %. Исследователи сгруппировали всех немцев по десяти категориям дохода, приблизительно по 2,5 миллиона домохозяйств в каждой. Самое большое перемещение процентов (отток) произошло в среднем классе, но даже домохозяйства с минимальными доходами, от которых вряд ли можно ожидать свободного доступа к кредитам, за год потеряли около двух миллиардов марок. Они были перемещены в виде выплаченных процентов высшей группе. В результате 10 % домохозяйств с самыми высокими доходами получили около 34,2 миллиарда марок в виде процентов от остальной части общества в течение одного года.
В США с 1975 по 1995 год объединённый доход всех американских домохозяйств вырос от 2,7 триллиона до 4,5 триллиона долларов, но выгоды не были одинаковы для всех: 5 % домохозяйств увеличили свой средний доход на 54,1 %, поглотив большую часть прироста – главным образом за счёт средних 60 % населения. В России, после прихода сюда капитализма, перераспределение богатства носит наиболее ненормальный и парадоксальный характер.
Процент на деньги, возникший в результате эволюции, стал тем параметром, который определял направление эволюции общества от XVII века до наших дней! И продолжает определять…
Мы погрешим против истины, если скажем, что такая гнусная денежная система была придумана какими-то заговорщиками-человеконенавистниками. Ничего подобного. Она возникла на заре Промышленной революции, отвечая потребностям эпохи, и именно эти три особенности, порождённые взиманием процента – конкуренция, потребность в бесконечном росте и концентрация богатства, – обеспечили успех. И что же? Промышленная революция давно в прошлом. Закончился Индустриальный век; на закате даже «век» Постиндустриальный! А мы всё ещё миримся с этой отжившей своё, устаревшей, вредной денежной системой! Но… Помните, о чём мы говорили совсем недавно? О том, что любая общественная структура, однажды возникнув, продолжает существовать с единственной целью – выжить, и ради этой цели использует все средства. Современная валютно-кредитная система сама создаёт средства, и выживает, находя всё новые способы к своему росту.
Сегодня она, как общественная структура, группируется в мощнейшие финансовые транснациональные компании, а все её силы брошены на валютно-финансовый рынок.
Тридцать лет назад средний ежедневный объём обменных сделок с иностранными валютами во всём мире колебался между 10 и 20 млрд. долларов. К 1983 году он повысился до 60 млрд. К 1995 году достиг уровня 1,3 триллиона долларов, а «нормальный» день в 1998—1999 годах оценивался более чем в два триллиона долларов.[10]