– Что такое, брат?
– Брат, зачем он меня снимает?!
– Они из России, брат!
– Брат, да какая мне разница, откуда они! Я хочу разбить камеру, брат!
– Брат, я очень прошу, не надо!
Я беспомощно смотрю на Петю Черемушкина. Он приставляет палец к губам, еле заметно кивает.
Черный прохожий вразвалочку удаляется, Берд, вращая глазами, шипит. И его понимаю даже я.
– Не надо снимать!!! – И потом уже чуть мягче, с жестом руки: – Прошу в ресторан.
Петя гудит, не разжимая губ:
– Черные все братья. У них свое общение, они сами разберутся, без белых.
– Негры?
Черемушкин быстро оглядывается.
– Их нельзя здесь так называть. Это неполиткорректно.
– А у нас-то их так называют.
– Здесь нельзя. Они черные.
Ресторан оказался вполне приличным. Мы с Дупличем выбираем жареную картошку и мясо, ну то есть стейк и френч-фрайз. Петр – пасту феттучини – широкую вареную лапшу. Правильно, он же похож на римского воина, вот и пускай ест макароны. Сержанту первого класса приносят, как и всем, приборы и… тарелку с огромным гамбургером. Он режет его, как бифштекс, отправляет первый кусочек в рот. Жует. Потом оглядывается, замечает, что мы с Дупличем, как истуканы, смотрим на него не мигая. Гамбургер?! В ресторане?! Берд смущенно качает головой:
– Ааа… Вы же европейцы. Ну да. У нас так многие едят. Привыкли к этому фаст-фуду, знаете ли.
Чудно. Бутерброды на обед. Как основное блюдо. Мы пожимаем плечами и вгрызаемся в прекрасную жареную говядину. Блин, вкусно. Разве это можно променять на «Макдоналдс»? А бутерброды… Это ж… Вот, значит, откуда здесь столько жирных людей. Вот в чем смысл местной пословицы: «Толстый человек – бедный человек». Тот, кто ест хорошую дорогую пищу и занимается собой, как правило, живет в достатке. И кулинария здесь не скудная. Кругом полно кафешек, забегаловок и ресторанов. Итальянская пицца, французский рататуй, китайский пищевой плюрализм… Да всего навалом. Я спросил как-то одну старушку-американку лет двадцать назад:
– А у вас в США есть своя, национальная кухня?
Пока меня тыкали в бок локтями и шипели, мол: «Не обижай ее, в Штатах нет своей кухни, и над этим весь мир смеется!» – старушка ворочала мозгами, потом прошуршала:
– Да у нас все кухни мира есть. Нет проблем.
И оказалась права.
Откушав отбивную и картофан, мы устремляемся в рекрутский батальон Форт Гамильтон. И что мы там видим? Огромный блок, построенный из красного кирпича с белыми швами кладки, и окна-витрины. Стенд: «Military entrance processing station». В переводе «Пункт приема и оформления лиц на военную службу». Вокруг ни одной машины. Пусто. Над зданием высокий шток и звездно-полосатый флаг. Интересно – в верхней части древка не привычное для нас острое навершие, а латунный шар.
Мимо нас проходит молодой человек в белой майке и трениках. В руках стопка одежды. Рядом шагает улыбающийся американский моряк – весь в белом с чудной панамой на голове. Тоже, видать, поймал, кого надо, и доволен. А сюда, говорят, свозят всех: и будущих летчиков, и пехоту, и моряков.
– Господин Берд, это здесь ваши новобранцы экзамены сдают?
– Ну да. По десяти пунктам. Физика, химия, история, английский язык и так далее. Минимальное количество баллов, которые вы можете набрать, – тридцать три. Но тогда вам не видать хорошей должности и ссуды на образование.
– А максимально?
– Девяносто девять. Сдали теорию? Сдавайте физо и проходите медкомиссию.
Заходим в этот красно-кирпичный барак. Внутри – офис офисом, никакой военщины. Коричневые стеллажи, шкафы, конторки, снующие между ними дамы в форме и в штатском платье, громкий гомон. Есть и мужчины-офицеры. Они лавируют с прилепленными к щекам телефонами и с папками под мышкой. На стене табличка: «Носить головные уборы и отдавать честь запрещено».
Я никак не могу понять… В армии я или нет? Вроде кругом офицеры, сержанты. Но вот эти американские военные, как клерки, выглядят сугубо гражданскими людьми. Мягкие какие-то, бледнолицие. Такое впечатление, что в мундир, опрятный, выглаженный, их нарядили временно и случайно. Пухлые щечки, круглые очочки, шустрый взгляд, улыбчивость… Наши же офицеры, что ни надень на них – хоть мундир, хоть треники, все равно выглядят как хищники. Да одна походка чего стоит. Вечно идут как в строю. Движения резкие, лица сухие, неулыбчивые, кожа дубленая, скулы острые, взгляд колючий, ищущий врага даже в бане. Печать войн и полигонов. Если я и преувеличиваю, то совсем чуток.
Виталик толкается в офисе со включенной камерой. Его никто не останавливает. Снимает парень? Значит, так надо. Просто не обращают внимания.