БАНКЕТ
Слух о том, что на станцию приехал Митряев, быстро распространился по округе. В крестьянском хозяйстве всегда есть нужда в железе, а в те годы она была особенно острой. Разрушенная войной промышленность почти ничего не давала селу. Во второй половине дня на станцию пришли деревенские ходоки. Платайс занимал светёлку в просторном доме недалеко от вокзала. Мужики разузнали, где он живёт, и всей гурьбой ввалились к нему. Не до них было Платайсу. Он видел из окна, как солдаты закончили погрузку железа и без паровоза, своими силами откатили вагон на лесную колею. Но теперь это было ни к чему. Некому воспользоваться железными листами! - Берите их хоть задаром! - в сердцах сказал он мужикам. Ходоки неодобрительно закрякали. Седой дед выступил вперёд и укоризненно посмотрел на Платайса. - Мы - не голь перекатная, господин Митряев! Мы привыкли за добро платить! Сделай милость - назови свою цену! Переговоры затягивались. Платайс думал о другом. Вспомнив о мальчишках, он повеселел и мигом закончил торг: - Приходите завтра. Вам будет выгоднее - цены понизятся! Он выпроводил озадаченных мужиков и задумался. Нет ли какого-нибудь просчёта? Не погубит ли он ребят этим заданием? Не лучше ли вообще отказаться от железа? Может быть, станцию удастся захватить силами одной диверсионной группы из санитарного эшелона? В дверь опять постучали. Пришла трактирщица окончательно согласовать меню на ужин. Он и её выпроводил довольно быстро. Из-за спешки трактирщица забыла спросить, ставить ли на стол самогон или только водку и коньяк. С этим важным для неё вопросом она прислала к Платайсу Цыгана. Мальчишку так и подмывало рассказать, как ловко они с Трясогузкой и Оло подорвали склад, какой был фейерверк над Читой, как полыхало высоченное пламя и рвались снаряды, точно красные уже штурмовали город. Но Цыган не успел похвастаться. - Мика здесь? - спросил Платайс, даже не поздоровавшись. - Здесь. - А Трясогузка? - У меня. Дрова для кухни колет. - А беспризорники? - Тут. - Где? - Вон в том лесу! - Цыган показал рукой в окно. - Там блиндаж - Трясогузка рассказывал... Платайс на листке бумаги быстро начертил небольшой план: лес с железнодорожной колеёй, почти доходившей до болота, топь с камышами и мхами, а на противоположном берегу - сопка. Между этой сопкой и тупиком колеи он провёл стрелку и вдоль неё написал: "150 метров". Выслушав Платайса, Цыган убежал, тоже забыв спросить про самогон. Пришлось вернуться. - Самогон не помешает! - сказал Платайс. - Чем больше, тем лучше. - Всем хватит! - загадочно улыбнулся мальчишка. - А вы сами пейте только самогон! - предупредил он. - Он из хлеба - полезный. - Постараюсь не пить ничего. - Самогон можно! - разрешил Цыган. - Но я вам ещё напомню перед банкетом! - Ты что-то не договариваешь? - насторожился Платайс. - Не бойтесь! Напомню! - сказал мальчишка и убежал. Он пока не хотел раскрывать свой секрет... К вечеру потеплело. Вчерашний снег растаял. Грязи прибавилось. В сумерках беспризорники вышли из блиндажа. Все - даже Хрящ. Телохранитель вынес плетёное кресло. - Сто пятьдесят метров - это триста шагов! - вслух подсчитал Малявка. - А хоть и пятьсот! - оборвал его Хрящ и приказал: - Берись! Дружно! Мальчишки, как мухи, со всех сторон облепили вагон, стоявший на рельсах. - И-и-и взяли!.. И-и взяли! - тихо командовал Трясогузка. На пятый раз вагон стронулся с места и медленно покатился к земляной подушке, в которую утыкались рельсы. Здесь путь обрывался. Дальше шёл пологий спуск к болоту, через которое и надо было проложить железную тропку. Мальчишки разбились на две группы. Одними командовал Мика. Они выгружали из вагона железо и подносили к самому берегу трясины. Другими Трясогузка. Им предстояло самое трудное - укладывать листы поверх болота. Хрящ, как и положено всеначу, осуществлял общее руководство. По его приказу телохранитель поставил кресло на земляную подушку тупика. Царёк уселся наверху и оттуда покрикивал на мальчишек: - Чего встал - в носу зачесалось? - Не греми железом: Семёнов услышит, уши оборвёт! - А ты чего пальчик сосёшь?.. Порезал, бедненький?.. Бегом, бегом заживёт! Его уже не очень-то слушали. Все понимали, что главные среди них - Мика и Трясогузка. У края болота дело шло быстро. Железная тропка, нацеленная на черневшую за болотом сопку, всё дальше уходила от прибрежных деревьев. Вскоре работать стало труднее. Грязная жижа продавливалась и наползала на железные листы. Пришлось укладывать на мох по два листа - один вдоль, а на него - второй, поперёк. И опять работа оживилась. Глухо похрустывало под ногами железо, булькало и чавкало болото. Чтобы не ходить взад-вперёд по зыбкой железной тропке, мальчишки устроили конвейерную передачу. Трясогузка сам укладывал листы под ноги, постепенно удаляясь от берега. Как ни старались мальчишки не шуметь, железо - не вата. Над болотом стоял приглушённый ломкий жестяной шорох. Будто шла невидимая рать в кольчугах и шлемах, с мечами и щитами. И словно от них, от этих железных доспехов, раздавалось в ночи тихое, но грозное бряцанье. Совсем уже стемнело. Скучно стало Хрящу в своём кресле. Ничего не видно. - Неси кресло на болото! - приказал он телохранителю. В темноте они с трудом пробрались по узкой железной тропке до Трясогузки. Телохранитель перехватил несколько листов, переданных по живой цепочке, и рядом с тропкой выложил на болоте железную площадку. Поставил на неё плетёное кресло. Теперь царёк восседал в центре трясины. Здесь он не покрикивал побаивался Трясогузки. Но Хрящ долго не усидел: под его тяжестью листы перекосились, ножки кресла заскользили по железу, и он чуть не упал в болото. Выругав телохранителя, царёк со злостью схватил кресло, размахнулся и далеко зашвырнул его в топь. Сидеть больше было не на чем. Вязкая грязь приклеивала ноги к железу. В рваные ботинки просачивалась вода. - Эх! - произнёс Хрящ. - Была не была!.. Он переступил со своей площадки на железную тропку и, приняв очередной лист железа, потащил его к Трясогузке. - Правильно! - похвалил его командир. - Ты давай ещё уволь телохранителя. Делать ему больше нечего - кресла-то нету!.. А если кто обидеть тебя вздумает, мы всей армией заступимся! - Обмозгую! - ответил Хрящ. - Обмозговать надо! - согласился Трясогузка. - Я вот тоже мозгую - не сбиться бы! Темно - сопки не видно! - Не собьёмся! - сказал Хрящ. - Посмотри - сигналят! Впереди в темноте мигал огонёк. Мигал не как-нибудь, а ритмично, с явной целью. Он точно звал: "Сюда! Сюда! Жду!.." - Тихо! - полетела по цепи команда Трясогузки. На этой стороне болота всё замерло. Мальчишки перестали хрустеть железом. И тогда все услышали другие звуки: осторожное позвякиванье топоров, сухой треск хвороста. С той стороны навстречу мальчишкам тоже прокладывали по болоту гать. - Поднажмём! - передал по цепи Трясогузка. - Ужин стынет! Банкет ждёт!.. - Ужин стынет! - полетело по цепи, - Банкет ждёт! И опять весело забряцало железо...