Фрост помолчал.
- На размышление даю десять минут. Если за это время изменник не сдастся и впоследствии будет обнаружен, - или, того хуже, учинит новую диверсию, гарантирую иное: человек этот примет смерть, которую и в кошмарном сне увидеть нельзя. Клянусь.
Отпустив кнопку мегафона, Фрост передал его Чернышу.
- Тиммонс, отпусти личный состав...
- Разойдись, - почти ленивым от усталости голосом проронил Тиммонс.
Фрост подошел к поручням, уставился на темнеющую линию горизонта, помедлил. Напрягся.
- Педро! Черныш!
- Да?
- Бинокль! И поскорее!
Торрес протянул капитану свой собственный "Цейсс". Покрутив рубчатое колесико, Фрост навел фокус, пригляделся, негромко и злобно выругался.
- Что случилось? - тревожно спросила стоявшая бок о бок с наемником Марина.
- Прошу любить и жаловать, - сказал Фрост, передавая бинокль.
- Madre de Dios! - выдохнула молодая женщина. - Сколько их!
- Ровно десять, - угрюмо осклабился наемник. Флажки различаешь?
- Да...
- Канонерские лодки. Верней, тяжеловооруженные бронекатера, высланные Рамоном из Монте-Асуль. Комитет по встрече, так сказать.
Отобрав у Марины бинокль, Фрост опять вперил взгляд в морскую даль. На корме ближайшего катера полоскался красно-черный флаг, с вышитыми на нем звездой, серпом и молотом. Пресловутая эмблема большевистских диктатур.
Наемник обернулся к Чернышу Торресу:
- Гонки устраивать, разумеется, бесполезно?
Педро лишь рукой махнул:
- Эти бестии годятся даже для торпедной атаки. Они со спортивным автомобилем в быстроте поспорить могли бы!
Глубоко, тяжело, обреченно вздохнув, Генри Фрост уперся в поручни обоими локтями и начал следить, как далекие темные точки миг за мигом обретают очертания, вырастают в размерах, неумолимо близятся...
- Ну, что же, - выдавил он. - Расчехлить палубные орудия. Гранатометы к бою.
Наемник едва не прибавил: "И полный вперед!"
Но вовремя осекся.
Пожалуй, Фроста удержало шестое чувство.
Глава седьмая
Орудийный расчет собрали за считанные минуты. В помощь артиллеристам отрядили гранатометчиков, а кроме того, Фрост велел отборным стрелкам занять позиции на палубах "Ангела-Два" и "Ангела-Три", чтобы донимать неприятеля снайперским огнем.
- Сколько остается Бремени? - осведомился наемник у Педро-Черныша?
- Три минуты, капитан Фрост. Четыре, в лучшем случае. Видите, как несутся?
- Вижу, - сказал Фрост. - Эй, Тиммонс!
- Да, сэр, - отозвался британец, едва не заставив командира подскочить. Фрост и не подозревал, что англичанин стоит прямо за спиной.
- Пробеги по судну, поскреби по всем сусекам, собери все, способное послужить боевому пловцу. Аквалангами, надеюсь, обзавелись?
- Разумеется!
- Сколько?
- С десяток...
- Десять аквалангов, десять армейских кинжалов, десять штурмовых винтовок и десять пластиковых пакетов, чтобы не промочить оружие под водой! Бегом, дружище!
- Кажется, понимаю, сэр! - осклабился Тиммонс, отдал честь и ринулся вниз по трапу.
- Новые корабли, сэр, - негромко сказал Черныш.
- Где?!
- Вон, глядите...
Ухватив бинокль. Генри Фрост обозрел нескончаемо длинный горизонт.
Верно.
По правому борту "Ангела-Три" можно было различить несущиеся катера.
- О, проклятье! - зарычал Фрост. И едва не швырнул неповинный цейссовский бинокль на доски ходового мостика.
- Отчего же "проклятье"? - осведомился Педро Торрес. - Как раз наоборот. Я сказал бы: хвала Всевышнему!
Фрост вопросительно уставился на Черныша.
- Тысяча против одного, сэр, - пояснил Торрес, - это мексиканская береговая охрана. Дайте-ка я сам посмотрю...
- Мы по-прежнему находимся в нейтральных водах? - спросил Фрост.
- Конечно, - отозвался Педро, прильнув к черным окулярам. - Я угадал, сэр. Мексиканцы. А причем тут нейтральные воды?
- Погоди...
Скатившись по металлическим ступенькам, наемник опрометью бросился к радиорубке. Влетел внутрь, ухватил молодого радиста за плечо.
- Эй!.. А как тебя, кстати, зовут, парень?
- Бессингтон.
- Прекрасно. Вызывай мексиканские военные катера, скажи, что здесь "Ангел-Два" и "Ангел-Три", а второй транспорт пошел ко дну сегодня перед рассветом. О диверсии, само собой, умолчи. Скажи, откуда мы идем, только, разумеется, ни слова про солдат и оружие. Напомни ребятам, что вокруг нейтральные воды.
Фрост вырвался из радиорубки и принялся отдавать распоряжения, странно противоречившие недавним приказам, произнесенным на ходовом мостике транспорта:
- Зачехлить пушку! Немедленно убрать с глаз долой все пулеметы! Стрелки, брысь отсюда!
Примерно то же самое он заорал в мегафон капитану "Ангела-Три".
На предплечье Фроста мягко легла узкая ладонь Марины Агилар-Гарсиа.
- Хэнк, я не понимаю... Отчего не открывают огонь? Я имею в виду, люди Рамона?
- Боятся завязать стычку с мексиканцами. Неминуемо закончилось бы войной: Мексика хорошо относилась к твоему отцу, а Рамона любит, как собака палку.
- С мексиканцами?!
Вместо ответа Фрост вручил женщине цейссовский бинокль.
- Теперь понимаешь?
- Да...
- Стало быть, отойди, наблюдай и ни во что не вмешивайся. Это дело исключительно по моей части.
- Сэр!
Фрост обернулся.
- Все подготовлено, - доложил Тиммонс, лихо и не без гордости отдавая наемнику честь.
- Как - уже?!
- Да, сэр.
- Ну и ну, - только и сказал Фрост. - Мозолей на пятках не натер? Носился же, наверное, как угорелый?
- Чуток побегал, - ухмыльнулся Тиммонс.
- Девять человек, имеющих опыт подводного плавания! Но только добровольцев. Быстро, дружище!
- У нас десять аквалангов, сэр!
- Естественно, - отозвался Фрост. - Но десятый доброволец обретается прямо перед тобою.
- Комми не решатся стрелять, пока рядом сшиваются мексиканцы. Мексиканцы не станут стрелять и подавно. Пока береговая охрана успокоится и отвалит, мы располагаем кой-каким временем. А потом - поглядим, кто кого.
- Понятно, сэр, - сказал Тиммонс.
- Боевые пловцы, строиться! - рявкнул он десять минут спустя.
- Прыгаем - и сразу ныряем, - коротко сообщил Фрост безмолвной шеренге наемников. - Движемся вместе, потом разбиваемся на две группы. Каждая берет на абордаж по одному катеру - крайний справа и слева.