Все это было так абсурдно, так ужасно, и ей показалось, что она сошла с ума. Все потеряло свой смысл, день перепутался с ночью, все тело ужасно болело, и ее страдания дошли до того, что она стала предпочитать смерть. В моменты просветления она подумывала о том, чтобы повеситься на этих ремнях. Но не смогла этого сделать.
Однажды утром появилась турецкая женщина средних лет. Она заставила Зварт встать и, хотя у нее почти не было сил для этого, женщина отвела ее к фонтану внутреннего дворика. Она раздела и помыла ее. Зварт уступила ей. Она была уже не в силах протестовать, и, кроме того, ей стало легче от мытья. Женщина помогла ей одеться и принесла еды. Несколько часов спустя она почувствовала себя лучше, но так и не понимала, что с ней собираются делать.
Об этом она узнала на следующий день. Появился Оглу с каким-то неизвестным мужчиной. Ее заставили встать и пройтись. Мужчина спросил, умеет ли она танцевать. Она сказала, что да, но у нее не было сил для этого. Она решила, что ей надо выбраться отсюда во что бы то ни стало.
Потом мужчины стали долго торговаться. В конце концов Оглу продал ее за три золотых монеты, ворча, что это самая худшая сделка за всю его жизнь.
Ее купил Мустафа Кансу. Он обращался с ней совсем по-другому. Он сказал, что ей надо питаться и отдыхать. Когда она поправится, ей придется только танцевать по ночам. Он, по крайней мере, не измывался над ней, не оскорблял, и Зварт решила, что надо побыть у него и дождаться удобного момента для того, чтобы сбежать. Так она провела два месяца, посещая одну гостиницу за другой. В номера ее никогда не приглашали.
Но той ночью она не захотела куда-либо идти, и Мустафа впервые рассердился. А Зварт почувствовала, что, может быть это тот случай, который она ждет.
Когда Зварт закончила свой рассказ, оба молчали. Собственно, и говорить было не о чем. Я вспомнил хитрое лицо Большого визиря. Никто не хотел говорить о том, что на самом деле происходит в Турции. Но мой доклад должен быть совершенно другим. Первое, что мне надо сделать, — снова переговорить с Полем Камбоном и попросить у него прощения. Я признаю, что он был прав, когда говорил о «молчаливом заговоре». Франция не должна подыгрывать правительству, которое не только не наказывает своих преступников, но и подталкивает их к тому, чтобы они нападали, насиловали и убивали армян.
Зварт станет его лучшим свидетелем. Она заполнила много страниц, подробно описывая то, что с ней произошло, и это была история страданий христианского меньшинства в мусульманской стране, возглавляемой преступниками. И не могло быть иначе, потому что мусульмане, с которыми я был раньше знаком, были совсем другими, они неизменно проявляли терпимость и благородство.
Я пригласил директора и сказал, что хотел бы поговорить с «хозяином» Зварт — Мустафой Кансу. Директор — человек полный, лысый, потный, с пальцами, увешанными кольцами, и с золотой цепью на шее — был сплошное внимание. Тяжело дыша, он спросил, не было ли у меня проблем с балериной.
«Нет, совсем наоборот», — ответил я. Я был так доволен, что хотел купить права на Зварт.
В принципе он отказался. Потом сам директор гостиницы, который был у нас свидетелем этой странной сделки, выступил посредником, и мы пришли к соглашению. Я заплачу ему одну тысячу французских франков — слишком большую сумму, если бы речь не шла о человеческой жизни, которая бесценна. Когда все закончилось, он рассыпался в похвалах в адрес Зварт. Я забрал у него алмаз. Я действительно был настоящим специалистом. Затем оба ушли, и я остался с ней наедине. Потом я предоставил ей одну из комнат в своем сьюте, чтобы она отдохнула.
На следующее утро я не стал будить ее и очень рано спустился на завтрак. Мне надо было переговорить с кем-нибудь из близкого окружения Большого визиря. Я скажу ему, что хочу жениться на ней, чтобы без проблем вывезти ее из страны. Я читал утренние газеты, когда мэтр подошел к столу и сказал, что некто хочет поговорить со мной, и передал мне записку. Она была от шефа полиции города. На какой-то момент это встревожило меня. Что хотел от меня этот человек? И я согласился.
Толстый мужчина невзрачной наружности, одетый в европейский костюм, подошел ко мне и пожал руку. Я пригласил его сесть. Чем могу служить?
Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. Нет-нет. Никаких проблем. Он пришел по поручению Большого визиря. Я был вынужден продемонстрировать свое удивление, но он сделал жест рукой, как бы не придавая этому никакого значения. Разумеется, нет никаких проблем, чтобы Зварт Касабян поехала вместе со мной во Францию. Он запустил руку в карман жакета и вручил мне пропуск на ее имя.