Двери еще раз поклонились.
Они взвились вверх, а затем отступили и исчезли, растаяли в воздухе.
Мать Чиму, трясясь, как в лихорадке, смотрела им вслед.
— Нет… нет… Это невозможно! Это ошибка!
Подавленный, убитый Арнольд уныло повторил:
— Ошибка.
А немного погодя добавил:
— Впрочем, эти двери были меньше, чем те, что с улицы Ипар. А одна вообще явилась без ручки. Не понимаю, как можно публично показываться в таком виде?!
Появление жирафа. Почешите мне пятки!
В окно заглянул жираф.
Он опустился в темном саду на колени, согнув передние ноги, и просунул голову в темное окно. Свесил над темным столом шею, похожую на горизонтальную лестницу.
Испанская танцовщица Росита Омлетас прижалась к дивану. «Это сон! Это только сон! Но все–таки, если Арнольд… Да, что скажет на это Арнольд?»
Арнольд молчал. А танцовщица не осмеливалась ни о чем спрашивать.
Жираф настойчиво вытягивал шею к столу. Немного погодя он едва слышно произнес:
— Здесь никого нет.
— Повезло, — проговорил стоящий сзади него мальчик. Он стоял в саду под деревом. Осторожно оглядывался, будто ожидая атаки из–за кустов. Потом мальчик приблизился к окну. Заглянул в него.
— Действительно, здесь никого нет. Останемся тут, передохнем немножко.
Из глубины комнаты донесся голос:
— Можете немного передохнуть. Но сначала следовало бы осмотреться…
Росита в ужасе:
— Ой, Арнольд! Зачем вам это? Теперь придется возиться с этой лестницей… — И замирающим шепотом продолжала: — Я хотела сказать — с жирафом!
Арнольд обиделся:
— Но могу же я поздороваться! Со мной даже слоны здоровались. И вообще хотел бы я знать: откуда тут взялся жираф, да еще ночью?
Жираф не ответил. Охотнее всего он убрал бы отсюда свою шею. Но такую шею просто убрать нельзя. И он, слегка испуганный, продолжал тянуть голову к столу. Но при этом жираф имел совсем домашний вид, словно всегда был принадлежностью этой комнаты, вроде лампы или картины на стене.
Голова мальчика вдруг исчезла из окна. Лучше всего выскользнуть из сада и бросить все как есть! Улизнуть! Исчезнуть! Но так не пойдет! Как оставить друга в беде?
Мальчик встал на цыпочки. Заглянул в окно и сказал:
— Он беглец.
— Вот как? Голос Арнольда прозвучал почти дружелюбно. — Значит, мы имеем дело с беглецом?
— Ум за разум заходит! — вздохнула Росита. — Арнольд беседует с садовым жирафом! С беглецом!
Жираф — с унылым отчаянием:
— Я вовсе не хотел убегать.
Мальчик — быстро:
— Разве он знает, чего хочет? Но как я мог его там оставить?!
Арнольд:
— Вероятно, они говорят о зоопарке. — Он тихо засмеялся: — Да и где еще может жить этот жираф? Разве что в цирке. Хотя должен сказать, это бывает редко. — И задумчиво добавил: — Конечно, я не говорю о тех, кто бегает на воле. О, бег жирафов!
— Арнольд, вы видели, как бегают жирафы?
— Милая Росита, я столько всего навидался! Однако послушаем нашего друга.
Мальчик неожиданно рассердился:
— Чем только они его там не пичкали! Чего только не бросали ему эти посетители, а он… Если хотите знать, его предшественник тоже так кончил!
— Ах, вот оно что! Его предшественник! — воскликнул Арнольд. — Поэтому–то в зоопарке и нет жирафов! Клетка пуста.
— И с ним случилось бы то же самое. Не мог я его там оставить!
— Ты прав. Но это немного рискованно. Сейчас я не спрашиваю, как тебе удалось помочь ему улизнуть. Думаю, что в зоопарке сторожа ротозеи, это вас и спасло. И все–таки… Какие у тебя планы?
Дальнейшие планы?
Мальчик молчал.
Арнольд почувствовал, что задавал ему вопросы напрасно.
А жираф уставился в это время на Роситу, хлопая глазами. Казалось, он лишь сейчас заметил испанскую танцовщицу.
И Росита ему улыбнулась:
— Прошу вас, не бойтесь, я вас не прогоню.
— Благодарю вас, барышня! — Жираф склонил голову. Чуть не коснулся ею столешницы.
«У него красивые глаза, — подумала Росита. — Какой бархатный взгляд! И ресницы длинные! Никогда не думала, что у жирафов такие длинные ресницы!»
Мальчик облокотился о подоконник.
— Его бросили в беде.
— Бывает.
— Его бросили в большой беде.
— Тут не возразишь.
— Я кое на кого рассчитывал. Очень рассчитывал на некое лицо.
— Неслыханное легкомыслие!
Мальчик промолчал. Погладил жирафа по шее. Потом решительно произнес:
— Я рассчитывал на Чутака [4].
— Чутак… — Арнольд задумался. — Как будто я слыхал где–то это имя.
За деревьями поднялся ветер. Злой, взъерошенный ветер обиды. Того и гляди, кусты расступятся. И выйдет из них тот самый Чутак. «Так вот оно как, Арнольд! Значит, вы слыхали мое имя?!.»