– Значит, эти… порталы – часть альтернативной реальности?
– Совершенно верно, – согласился он, нажимая кнопку «вниз». Мимо нас замелькали двери. – Вначале тебе нужно быть очень осторожной. Никогда не знаешь, кто ждет тебя по другую сторону, но ты научишься.
Я вздохнула, представив себе чудищ под кроватью и в шкафу. Черт побери. Я совсем недавно избавилась от этой фобии.
Лифт остановился, дверь открылась, и мы вышли в наклонный коридор, ведущий к двойной двери из дымчатого стекла.
– Придержите лифт!
Стекла раздвинулись, и мимо нас кто-то пробежал, тут же затормозив и поворачиваясь к нам.
– А, Уоррен. Привет!
– Ванесса. – Уоррен наклонил голову. – Это Оливия, наш новый Стрелец.
– Новый Стрелец? Не слышала. – Она изобразила удивление, потом протянула руку. Рукопожатие удивительно сильное, и я ощутила прикосновение слишком гладких подушечек пальце», но в остальном все было совершенно нормальным.
Ванесса была среднего роста, с бронзовой кожей, тоже какого-то среднего оттенка – ни темной, ни светлой. Волосы собраны в пучок, из которого выбиваются мягкие пряди; они вьющиеся от природы. В женщине чувствовалось нечто экзотическое, какая-то наследственная черта, которая проявлялась и в темных густых ресницах, и в глазах цвета меда. Эта черта позволяет ей загорать в самых слабых лучах солнца, но в то же время не бросается в глаза. Она может происходить откуда угодно – от Африки до Южной Америки или Ближнего Востока. «А это означает, – подумала я, – что она легко затеряется в любой толпе».
– Ванесса Вален. В отряде я Лев, твой соседний знак в Зодиаке.
– И знак огня, – подсказал Уоррен.
Я переводила взгляд с него на нее, чувствуя себя очень глупо.
– И что это значит?
– Это значит, что из вас получится отличная команда.
– Он имеет в виду, что мы выполним самое трудное задание, – пояснила Ванесса, улыбнулась, и вся усредненность в ней исчезла. Улыбка у нее широкая, яркая и заразительная… вернее, была бы, если бы проникла и в ее глаза. А так она лишь чуть сощурилась, словно огонь сверкнул сквозь задернутый занавес и снова погас. Уоррен как будто ничего не заметил, но я, знающая о таких вещах, подумала о том, какие горести прошлого мешают ей по-настоящему улыбаться. Ванесса повернулась к Уоррену.
– Кстати, об огне. Я слышала о пожаре в одном федеральном здании в пятницу. Две Тени, пять заложников. Ты что, выкурил их?
Он кивнул.
– И пел «Мой маленький огонек» изо всех сил.[52]
– Тогда бы они удрали по своей воле. Я не знала, что ты религиозен.
– Союз южных баптистов, – сказал Уоррен.[53]
– Брат мой! – воскликнула она, и они хлопнули друг друга по ладошам. Ванесса улыбнулась мне. – Наш Уоррен в своем стиле.
– Другой барабанщик и все такое, – откликнулась я. – Да, я заметила.
– Значит, увидимся в саду? Уоррен согласился:
– Мы там будем вскоре.
– Приятно было познакомиться, Оливия.
– Мне тоже, – ответила я и посмотрела, как за ней закрылись двери лифта. – Она кажется хорошей.
– Ванесса – один из самых опасных агентов. Она хороша, как спящая кобра. Хороша, как затишье перед бурей. Хороша, как ты.
– Я могу быть очень хорошей, если захочу, – заметила я, входя за ним в полутемное фойе, очень большое, похожее на театральный зал, в котором сцена находится в центре.
– Сообщи, когда у тебя возникнет такое желание. Я запишу время и место.
– Ха-ха!
– Теперь. Для сохранения равновесия в каждом городе должны быть все знаки, полный Зодиак. – Он встал лицом к кругу в центре помещения. На самом деле это был скорее восьмиугольник, и в том месте, где стоял Уоррен, была большая звезда, указывавшая на стены, покрытые стальными панелями. На некоторых панелях были изображены знаки, в которых даже я, с моими отрывочными знаниями в астрологии, узнала знаки Зодиака. – Не стану лгать. В прошлом году наши ряды поредели. Либо враг становится сильнее, либо мы слабеем. В любом случае нам не хватает пяти знаков, и это уже с учетом твоего появления как Стрельца.
– А сколько знаков на стороне Тени? Он прикусил губу, и я ощутила тревогу.
– Все двенадцать.
– Но Батч мертв.
Он покачал головой, глаза его потемнели.
– Сейчас его уже заменили. Кто это, мы не знаем: он еще никак себя не проявил, и хотя вначале новые Тени не так сильны, их новички учатся быстро.
Голос его эхом отражался от стен просторного помещения. Уоррен подошел к одной из панелей. Я обратила внимание на куполообразный потолок, в центре которого, как звезда, горела единственная точка. Что-то в этом было.
– Вот, – заявил Уоррен. – Это твой.
Я опустила взгляд и посмотрела туда, куда он указывал. На стене был изображен кентавр, и человеческая половина этого мифологического существа была подозрительно женственная.
– Давай. Дотронься до него.
Я послушалась, прижала ладонь к знаку, он вспыхнул и продолжал гореть, испуская ровное пульсирующее тепло.
У меня глаза заболели при взгляде на него. Тем не менее что-то во мне дрогнуло, и я ощутила огромную гордость от того, что вижу свой знак горящим рядом с остальными. И тут я заметила засов на уровне пояса. Взялась за него и почувствовала, как на моем лице расцветает недоверчивое выражение.
– Это сейф?
– Ну, у Супермена была телефонная будка, правда? – Уоррен приподнял брови. – Это гораздо полезней.
Сейф супергероя? Я отступила. Что в нем? Плащ? Маска? Надеюсь, не облегающий костюм. Я снова повернулась к Уоррену.
– Так какова комбинация? Он пожал плечами.
– Только ты ее знаешь.
У меня брови полезли на лоб. Я знаю?
– Нет, я не знаю.
– Конечно, знаешь. Нажми на кнопку рядом с прорезью посредине и медленно что-нибудь произнеси. Думай о пароле, о фразе, о чем-то имеющем для тебя значение. О чем-нибудь символическом.
Я с сомнением посмотрела на сейф, потом осторожно нажала кнопку.
– Откройся, ублюдок.
– Красочно, – заметил Уоррен.
– Откройся, сезам! – снова попробовала я. – Абракадабра! Фокус-покус! Сезам! Шалом! Есть кто-нибудь дома?
Я несколько раз ударила кулаком по панели.
Потом распрямилась и невинно улыбнулась Уоррену.
– Не открывается.
– Не могу понять почему, – сухо заметил он и неожиданно ухмыльнулся. Быстро – раньше, чем я смогла среагировать – достал из кармана фото Бена и просунул его в отверстие сейфа. Мой протестующий крик разбился о его каменное лицо. – Когда сможешь открыть сейф, сумеешь скрывать свои чувства к Бену.
Безжалостный, назвала его Грета… но это было просто невероятно жестоко. Я стиснула зубы, приготовившись спорить, но посреди первого крепкого выражения взгляд мой наткнулся на нечто странное.
– Это ведь знак Скорпиона, верно? Знак Страйкера? Мой вопрос застал его врасплох. Уоррен напрягся, жилы на его шее работали так, будто дыхание застревало в них.
– Да, здесь был знак Страйкера.
Я смотрела на символ, пустой, темный, мертвый. И хотя Грета уже объяснила мне, я хотела послушать, что скажет Уоррен. Мне нужно было самой установить, кому можно верить.
– Насколько мне известно, наследование звездных знаков идет по материнской линии. Разве знак не вернулся к матери, когда Страйкер был убит?
– Смерть Страйкера… – Он помолчал в поисках подходящего слова, – … расстроила Теклу. Она уже несколько месяцев в больнице в одиночной палате.
И это он поместил се туда. Оставил ее там. Я поджала губы.
– Значит, знак Скорпиона остается незанятым? Хотя она жива?
– Она полужива, и это не приносит ей счастья.
На лот раз я ощутила печаль, не свою, чужую, она проникла в мою душу. Впечатление такое, словно сырой лук болтается в пустом желудке, и я удивленно поднесла руку к животу. Я не знала, что здесь двустороннее действие. Вряд ли такие сильные эмоции можно подделать.
52
«Мой маленький огонек» – негритянский спиричуэл, ставший в 50–60 годы гимном борцов за гражданские права чернокожих. –
53
Союз баптистов Юга – вторая по величине – после католиков – религиозная конфессия в США; к ней принадлежал президент Картер. –