О том, что это за яд она спрашивать не стала, справедливо полагая, что Юхан об этом яде знать обязан. И не ошиблась — в глазах Юхана впервые за время их короткого знакомства промелькнул не просто страх — панический ужас. Видеть настолько сильный страх в глазах человека, почти вдвое старше её, было странно.
Юхан прошептал что-то про знак элементаля и грязный огонь (как огонь может быть грязным было Лене не ясно, но она ведь не из их мира и потом, может этот кулон, её "гугл-переводчик" просто неточно перевел название яда) только видимо яд, который упомянул Рагнар был Юхану знаком, так как он закрыл лицо руками и издал какое-то злобное, но одновременно беспомощное рычание.
Лена несколько секунд разглядывала его, пока Юхан не отнял рук от лица и она с изумлением увидела, что по щекам этого странного субъекта текут слезы. Каким бы ни был этот яд для людей, Юхан заранее был, видимо, согласен с Рагнаром в том, что этот яд для самого Рагнара Лайонэля — смертелен.
Выражение лица у Юхана стало слишком похоже на то, что она успела повидать, поработав полгода в паллиативном отделении в Москве, слишком хорошо Лена знала такое выражение лиц у родных и друзей пациентов, которым оставалось жить слишком мало — иногда несколько дней, иногда часы.
Но то, что этот странный тип, Юхан, как-то сразу смирился с тем, что его друг (или родственник) умрет, внезапно привело её в ярость. Провозиться с пациентом несколько часов, а потом потерять из-за какого-то неизвестного ей яда?
Противоядия нет — так сказал Рагнар. Но противоядия нет в их, Рагнара и Юхана мире — о её родном мире речи не было. Значит надежда есть лишь на то, что принесла с собой она — иномирянка.
Лена вывалила на телегу содержимое своей лекарской сумки. Разложила в ряд травки в тряпичных пакетиках со смутно знакомыми иероглифами. Откуда она вдруг стала понимать эти письмена — неясно как, но бонусное знание пригодится.
На одном из пакетиков был вышит иероглиф, означающий "очищение". Что это значило — было не очень ясно. Это могло быть что угодно — от средневекового средства стерилизации инструмента перед операцией до слабительного.
Но проверить эту травку все же стоило — пакетик с иероглифом был самым маленьким и отличался от других по цвету и вышивке — если все остальные пакетики были белыми с зелёными иероглифами, то этот пакетик был зелёным, а вышитый иероглиф — золотым.
— Ладно, когда ситуация отчаянная, а знаний не хватает, попытаюсь прислушаться к интуиции, — подумала она устало.
Интуиция врача — это когда у него опыт есть, а когда его нет? Да, работала, да, училась, но с коллегами всегда можно было проконсультироваться, всегда были доступны книги и интернет.
А здесь — незнакомый мир, незнакомые правила игры, непонятная война, незнакомые воины, которые смотрят на нее с надеждой и неизвестный ей парень непонятного происхождения, но ясно что не человек, который сейчас умирал у неё на руках…
А у нее нет ничего, кроме её интуиции, которая просто требует заварить из этого пакетика с золотым иероглифом травяной чай, благо что вода в котелке вскипела. Лена взяла щепотку травяной смеси и кинула в кипящую воду.
Чувствовала она себя при этом очень глупо, раньше ей не приходилось так слепо следовать интуиции, поэтому она старалась думать, что не колдует, а просто готовит чай.
Иероглиф на мешочке был настолько красив, что она машинально повторила начертания его в воздухе и с удивлением воззрилась на светящийся контур иероглифа в воздухе над котелком.
Светящийся иероглиф "очищение" немного провисел в воздухе, а затем медленно погрузился в котелок с "чаем".
— Ой, — тихо произнесла Лена. Магия в этом мире имелась, и кажется она её только что успешно продемонстрировала всем, кто на данный момент присутствовал на поляне.
Только бы у них тут не практиковалось сжигание непонятных колдунов и колдуний, как в средневековье её родного мира — в противном случае, она сейчас реально подставилась.
Но, видимо, её магический обряд со светящимися иероглифами в чае хоть и был необычен для этого мира, но не являлся преступлением в глазах воинов — хватать, связывать и сжигать её никто не спешил, её магию, светящийся в воздухе иероглиф, попутчики восприняли, как само собой разумеющийся факт.
Лена осмелела, и начертила такой же иероглиф на своей ладони. Надо же. Рука действительно стала чистой. Только вот жёгся этот иероглиф сильно — руку словно поместили в огонь, и хотя на коже не осталось никаких отметин, но боль от использования иероглифа всё же была слишком сильной. Мыть руки этим иероглифом явно не стоило — слишком больно.
Хотя как альтернатива хирургическим перчаткам, эта магия вполне может сработать, — подумала Лена.
Затем она начертила этот иероглиф на своей одежде — и восхитились своим экспериментальным новшеством — стиральной машины в этом мире ей не видать, но она, кажется, уже нашла выход из положения. И свитер, и джинсы, и ее туника приобрели свежесть только что выстиранных, высушенных и выглаженных вещей.
— Ага, иероглиф — универсал, — сообразила Лена, — И одежду почистить, и руки вымыть. А что ещё подпадает под определение "очищение"? Может, этот иероглиф попытаться использовать, как противоядие?
Интуиция просто требовала от нее попытаться использовать светящийся иероглиф для лечения её пациента. Она не задумывалась о том, что в случае неудачи начинающую магиню скорее всего просто убьют.
Почему-то у неё зрела уверенность, что это сработает, если попробовать воздействовать светящимся иероглифом на незнакомый ей яд, от которого сейчас умирал её первый в этом мире пациент.
Лена снова подошла к телеге, на которой лежал Рагнар Лайонэль. Юхан сидел рядом с ним и держал его за руку. Парень в сознание так и не пришёл, но хотя бы перестал стонать.
Хотя… Может быть, это было плохим признаком. Она видела, что Рагнару стало хуже, а ведь с момента операции прошло не так уж много времени. Видимо, яд действительно его убивал, убивал медленно, но неотвратимо.
— Юхан, — Лена впервые обратилась к командиру отряда по имени. Он посмотрел на неё невидящим взглядом, словно спрашивая, зачем она здесь, что она делает, зачем пытается позвать его.
Но ей нужен был вменяемый командир отряда, а не это сосредоточение скорби и отчаяния вместо сердитого воина. И желательно не просто вменяемый, а понимающий, что именно она делает и для чего.
— Юхан, я думаю, что можно попробовать очистить кровь Рагнара от яда. В моём мире для этого используют специальные лекарства, называемые антибиотики, — она надеялась, что перевод её "гугл-переводчика", артефакта перевода достаточно точен, чтобы Юхан понял её.
Юхан поднял на нее взгляд и она заметила отблеск отчаянной надежды, которая зажглась во взгляде этого воина. Лена поняла, что Рагнар ему дорог, дорог настолько, что даже ее замечание о том, что она попытается спасти Рагнара полностью подчинило волю Юхана. Теперь он был само внимание.
Глава 3
— Юхан, эффект от применения иероглифа "очищение" сравним по эффекту с применением антибиотиков в нашем мире. Так что если этот яд — результат действия бактерий, то иероглиф может сработать — не знаю сможет ли он вылечить твоего друга полностью, но это всё же хоть какой-то шанс уцелеть… Только этот иероглиф жжется. И это может причинить боль, — Ленка не стала продолжать, так как Юхан сразу понял, что именно она требует от него — слишком хорошо он знал своего "Сира" Рагнара Лайонэля. Юхан кивнул ей и что-то неразборчиво сказал её "ассистентам", топтавшимся поблизости. Через несколько мгновений они держали её пациента так же крепко, как и во время операции. Лена вздохнула и начертила иероглиф "очищение" чуть выше раны на животе Рагнара. Магия впиталась в его тело сразу, почти мгновенно. Рагнар вздрогнул, застонал, попытался вырваться, понял, что вырваться не получится и закричал — впервые за эти несколько часов. А ведь даже во время операции он не кричал. Стонал, это да, сквозь стиснутые зубы, но не кричал…