Приказу более сильного мага, да ещё и заранее наложившего заклятие «кокона», Курт сопротивляться не смог. Но Лена успела увидеть, как вспыхнули яростью глаза кельпи-дракона, который, прежде чем уснуть, понял, что Истинная Рагнара его провела.
Глава 45
Насколько же проще было лечить людей, — устало подумала Лена, — Кроме Аллена и трёх из его братьев, пациенты были без сознания, и приходили в себя уже после лечения.
Рагнар её восклицание оставил без комментариев. Он чувствовал себя не в своей тарелке, явно и сочувствуя Курту, но также понимая, что Лена поступила правильно.
— Драконы же… драконы сопротивлялись болезни дольше… или просто заболели позднее, — поправила себя Лена мысленно, — И к тому же в их драконьей культуре распространены требования к умению терпеть боль и быть бесстрашными.
Но и Рагнар, и его кузены были домашними мальчиками, привыкшими, что всё их проделки заканчивались хорошо, заранее уверенные в том, что им все сойдёт с рук, избалованные абсолютной, безграничной любовью своих эльфийских матерей, любовью, без каких-либо требований и ограничений, они оказались не готовы к тому, что окружающий их мир — не просто жесток, а порой — беспощаден.
Черный дракон-полукровка, Император свободных городов, задумчиво рассматривал магический узор на своих сапогах, и в сторону Эрика старался не смотреть. Рем, наоборот, широко распахнув глаза, такие же, как и у Рагнара, со зрачками-веретёнами, наблюдал за тем, что делает Лена.
Эрик же… кажется, он смирился с тем, что Лена его тоже заставит уснуть.
Он закрыл глаза, и старался дышать ровно, но когда Лена подошла к нему вплотную и положила ладонь на его лоб, прошептал на всеобщем: «Пожалуйста, не надо заставлять меня спать, Эльэна. Рагнар сумел это выдержать, значит это можно выдержать. Просто делайте, что собирались. Я выдержу.»
Лена вздохнула, ей было бы проще заставить спать всех троих своих пациентов, но решила, что раз кельпи не желает, чтобы ему навязали магический сон, и решил, что лучше уж терпеть боль, чем полностью отключиться по требованию чужой магии, значит, имеет право поступать, как считает нужным.
— Ты уверен? Мне придется связать тебя, а «кокон» ненамного лучше, чем магический сон, — просто сказала она.
— Уверен, — Эрик совсем не выглядел уверенным, но, похоже, магический сон пугал его ещё сильнее, также, как и Рагнара в своё время.
Видимо, были у Эрика «скелеты в шкафу», которых он боялся сильнее, чем боли. Кельпи-дракон вздрогнул, когда Лена начертила у него на груди иероглиф «кокон». Затем распахнул глаза, но смотрел не на Лену, и не на Рагнара, а в потолок, словно видел что-то невидимое всем остальным.
Иероглифы «подпитывающее» и «равновесия», которые Лена сделала тройными, Эрик проигнорировал, все также разглядывая лишь ему одному понятное «нечто» на потолке.
А когда Лена создала иероглиф «очищение» и замешкалась, не решаясь причинить ему боль, кельпи перевел взгляд с потолка на Лену и устало произнёс: «Эльэна, чего Вы ждёте? Я не могу беспристрастно наблюдать за тем, что Вы сейчас должны сделать сколь угодно долго. Я — дракон, пусть и не чистокровный, но и у драконов есть предел терпения. Не пытайтесь исчерпать его.»
— Сейчас! — выдохнул Лена, толкнув иероглиф «очищение» в грудь кельпи-дракона.
Эрик не выдержал и закричал. Правда, почти сразу оборвав крик и сцепив зубы.
Рагнар втянул сквозь стиснутые зубы воздух, словно он до последнего мгновенья делил сознание с Эриком и почувствовал, насколько ему больно. А может, просто вспомнил, что чувствовал сам, когда Лена пыталась остановить действие проклятия грязного огня.
Держать «кокон» было уже не нужно, и Лена сразу сняла действие связывавшего кельпи иероглифа — не хватало ещё того, чтобы Эрик посчитал, что она слишком долго держала его связанным.
Унижение, которое испытал кельпи-дракон из-за того, что его демонстрация мужества несколько поблекла, когда он закричал от боли, заставило его зашипеть. Лена помнила, что такое шипение дракона говорит о том, что сей представитель этих гордых созданий находится в крайнем раздражении.
Эрик, правда, почти сразу успокоился, но всё равно, в глаза Рагнара он старался не смотреть, а сразу отвернулся к стене, пробормотав почти неслышно: «Спасибо, Эльэна».
— Мам, а у меня фляга с аругой с собой, — пробормотал Рем, наблюдая за своим дядей с нескрываемым любопытством, — Можно я поделюсь соком аруги с Эриком?
— Конечно, только сначала спроси Эрика, будет ли он пить сок, — Лена вздохнула с облегчением, так как Эрик перестал страдать из-за того, что он «недостаточно мужественный для дракона», а вместо этого стал изумлённо разглядывать Рема.
Серый дракончик, в своей эльфийской ипостаси, в которой от дракона были лишь зрачки глаз, был настолько похож на Рагнара в юности, что для тех, кто знал Рагнара мальчишкой не оставалось сомнений — это сын Рагнара. Тем более что Рем назвал Лену, Истинную Рагнара, мамой. И теперь Эрик, который вначале не обратил на мальчишку внимания, так как ему было просто не до происхождения Рема, пытался вычислить, как получилось, что он не в курсе, что у Рагнара уже есть сын. Лена была благодарна мальчишке за то, что он отвлёк Эрика и занялась двумя другими пациентами.
Вначале — Эвери, так как он был наиболее ослаблен болезнью. Несколько тройных иероглифов «подпитывающее» и несколько тройных — «равновесия», и лишь затем Лена осмелилась создать тройной иероглиф «очищение» и толкнуть его в грудь темноволосого эльфа. Эвери глухо застонал, но не проснулся.
Затем Лена повторила процедуру для Курта. С той только разницей, что перед применением иероглифа «очищение» она заставила кельпи-дракона заснуть как можно более крепко и продолжила лечение лишь после того, как была абсолютно уверена, что кельпи будет спать, даже почувствовав сильную боль. Курт, также как и Эрик, вскрикнул, когда его груди коснулся иероглиф «очищение», и заметался, но «кокон» удержал кельпи на месте, не давая упасть или удариться.
Когда боль улеглась, Курт, перевернувшись на другой бок, продолжил спать.
Лена проверила общее состояние обоих спящих эльфов-полукровок, и Эрика, а потом поспешила сообщить Терсалю, не находившему себе места от беспокойства, что с его сыновьями и с Эвери всё в порядке, и они выздоравливают и через некоторое время вернутся обратно во дворец.
А вот посылать никого за ребятами не нужно. Так как двое из троих выздоравливающих ещё спят, а тот, от кого они подцепили ветрянку, всё ещё заразен, и новые заразившиеся во дворце вряд ли нужны Терсалю. Теперь, когда смерть от неизвестной болезни больше не грозила его сыновьям, Терсаль снова обрёл способность логически рассуждать. И сразу спросил Лену, что она собирается делать с тем магом, который пришёл из её мира. Понимал ли Терсаль, с какой дилеммой столкнулась сейчас Лена? Наверное, понимал. Ведь даже если получится вернуть ее соседа на землю, что ещё не факт, инициированный маг его уровня способен натворить дел. А ведь он неплохо ладил с её родителями.
— Я превратила в статую высшую, который попыталась напасть на Рагнара и Рема. Она жива, но не заразить, ни причинить вред никому не сможет. Кроме того, магия из нее утекает с каждым днём, проведенным в таком состоянии, — Лена и сама не знала, почему она была в этом уверена, — Я не могу вернуть его в мой мир, пока в нем ещё осталась магия. Я превращу его в камень, как и ту высшую. А потом, если найду как отправить его домой — верну его в мой мир.
— Но, Эльэна, прошу, не оставляй Рагнара одного, даже если найдешь дорогу в свой мир, — предупреждение Терсаля подействовало на Лену, как ушат холодной воды, — Для дракона потерять свою Истинную равнозначно смерти, причем не самой красивой. Драконы могут образовывать временные союзы, но если находят свою Истинную, то влюбляются один раз — и навсегда. Это очень серьёзно, и хотя Рагнар не чистокровный дракон, но его дракон в нем сильнее эльфа. Просто до недавнего времени дракон позволял эльфу принимать решения, потому, что с эльфами было веселее, а драконы отринули его. Даже Истинную дракон выбрал не среди дракониц. Если однажды он решит, что не нужен тебе… Простой дракон клана в случае разрыва отношений с Истинной, по причинам, от него не зависящим, просто уходит ввысь, а потом складывает крылья. Рагнар — Император, он должен будет подготовить равнозначную замену. Поэтому, если ты когда-нибудь решишься оставить его, он или сгорит как свечка, от тоски… Но более вероятно, он будет медленно угасать. Это… не самая лучшая смерть, Эльэна.