Мне без разницы.
На улице солнце ударило в глаза, я отвернулся. Погода была великолепной. Везде трепетали на ветру алые флаги и растянутые между домами транспаранты с белыми и золотыми поздравлениями на разных языках. Пригород утопал в них, в горшках с цветами, чей сладкий аромат пропитывал воздух. С разных сторон доносилась музыка.
Возле гостиницы нас ждали экипажи для милых дам, я помог виконтессе забраться в украшенную цветами пролётку, а она вытащила алую гвоздику и протянула к моей груди.
– Благодарю! – я вставил гвоздику в петлицу и отступил.
Локоть в кого-то упёрся, я с извинениями отстранился.
– Ничего страшного, ваша светлость, – улыбнулся Лонгвей, потирая ушибленное плечо.
Сразу стало спокойнее: пока я с ним, тайная стража не станет меня задерживать.
Наверное.
Наша процессия тронулась. Говорить что-то серьёзное при стольких ушах было бессмысленно, и мы говорили ни о чём между собой и с другими спутниками. Приветствовали знакомых, которые ехали или так же шагали по просторным тротуарам.
Пригород пел, ликовал, полыхал языками алых флагов, наполнялся жаром под яркими лучами солнца. Тут и там звучали голоса и смех. К площади перед входом в кампус стекались только первокурсники, и я впервые понял, насколько нас много.
И насколько много здесь было полиции. На каждом перекрёстке и между ними, в пролётках, на балконах и крышах домов. Они не скрывались. Вглядывались в лица проходящих.
– Как дома, – буркнул Лонгвей так тихо, что услышал лишь я. – Везде стража, куда ни глянь.
Я неопределённо кивнул и снова сбавил шаг, чтобы оторваться от экипажа виконтессы. Не нужны мне сплетни о любви с первого взгляда.
– Думал, здесь будет свободнее, – продолжил ворчать Лонгвей и передёрнул плечами. – Надеюсь, в Академии обойдёмся без постоянного присмотра, а то уже тошнит от него.
Да вся эта полиция здесь в таком количестве из-за завоевателей имперцев. Из-за его отца! Слова – едкие, злые – закрутились на языке.
Поворачиваясь к Лонгвею, я заметил среди прохожих знакомое лицо. Хвост, одетый в штатское по моде королевств, двигался шагах в трёх от нас. Лонгвей ворчал себе под нос, а я незаметно оглядывался.
Нас окружала тайная стража.
11: Лада
Наследный принц Лонгвей.
До видения будущего я о нём не задумывалась, да и в видении, когда Лонгвея обвинили в катастрофе, тоже: какой смысл интересоваться мертвецом? Поэтому не знала, когда и при каких обстоятельствах он оказался в Академии. Не припоминала статей об этом.
И к сегодняшнему дню ничего не узнала: ни внешности, ни привычек, ни планов посетить Академию. Возможно, он появится непосредственно перед катастрофой. И это самый худший вариант, ведь тогда у меня останется совсем мало времени, чтобы напроситься на встречу. Не говоря уже о том, что до этого придётся как-то продержаться, ходить на лекции, чтобы иметь допуск в Академию…
И как добиться приватной беседы? Будущего императора должны сопровождать стражники Золотого города, он остановится в императорском гостевом дворце на территории кампуса. Повышенное внимание окружающих, сложный имперский церемониал, высокомерие этих самых имперцев по отношению к не коренным жителям… Придётся записываться в длинную очередь на приём. Или придумывать изощрённый способ проникнуть сквозь охрану: с потолка спрыгнуть, спрятаться в комнате до его прихода туда и прочее подобное.
Такие почти нелепые мысли в очередной раз бродили в моей голове, когда я сидела у открытого окна во внутренний двор гостиницы и, облокотившись на подоконник, щурилась на проблески солнца в кроне каштана. Оркестр в соседнем дворе исполнял бравурный марш, но первокурсники, ради которых затеяли весь этот праздник, уже должны были находиться возле кампуса. Скоро и мне придётся отправиться туда на кошмарную процедуру первого дня, распространявшуюся и на вольных слушателей тоже. Проклятые академические традиции!