Душман достал рацию, связался со штабом, что находился посреди Мёртвого города, и распорядился:
– Демона ко мне.
Глава II. Клинок Немезиды.
– Вот ответь, Могильщик, зачем всё это.
– Я думал, ответ тебе не понадобится.
Мы стояли посреди поляны возле костра. Его тепло буквально десять минут назад согревало двух сталкеров, устроивших стоянку. Третий скрывался в палатке. Теперь они мертвы. Две очереди по целям снаружи, светошумовая под матерчатый навес. Они не ожидали атаки. И смерть не заслужили. Так мне казалось.
Неверное пламя отсвечивало от лица Могильщика. Суровый лик человека средних лет, короткая бородка, впалые щёки, ничего не выражающие глаза, ёжик коротких волос. Высокий, широк в плечах. Сейчас он сжимал АК-104, большую редкость для этих краёв. Не то, что я со своим MP-5.
Мы напали на стоянку вольных сталкеров, хотя я считался таким же. И кто я теперь? Мародёр, позарившийся на чужой хабар? Стрелять приказал Могильщик, а его я не ослушаюсь. Просто потому, что благодаря ему я всё ещё жив. Какой бы подготовкой в СОБРе я ни овладел, но без знаний о Зоне, впитанных от сталкера, долго бы здесь не продержался. И в тот пятый день в Зоне тоже бы не продержался.
– Если тебя это успокоит, Беркут, их подозревали в предательстве. Они сдали бандитам лагерь одиночек. Десять человек вырезали, а те ничего не успели сделать, – произнёс он. У Могильщика голос всегда ровный, без эмоций.
– Просто так было нужно. Погибли мои знакомые. У многих семьи…
Стоявший на коленях, тот самый, из палатки, затараторил:
– Могильщик, не я это! Сам в шоке, наших же порешили! Я с бандитами не якшаюсь. Не моё это, не моё. – Он бешено вертел головой, срывался на крик, пытался убедить то ли нас, то ли самого себя. Только Могильщику не нужны оправдания. Приговор уже вынесен.
Предатель ещё долго что-то орал. Постепенно слова перешли в завывания, потом в мольбу.
– Кто ж о дочурке моей позаботится? Совсем одна, в детдоме…
Могильщик выудил из кобуры настоящую реликвию – пистолет FNP-45. Наверное, из всех сталкеров только у него есть эта машинка. Орудие он выкрал у одного из натовских наблюдателей, в качестве трофея.
– О дочери раньше думать надо было, мурло.
Выстрел.
Я очнулся на полу бетонного кубрика. Под головой неудобный рюкзак, рядом автомат. Снаружи рассветало. Собравшись, я вышел на свежий воздух. Восход взбудоражил всё моё существо: уже месяц никакого солнца. Одни свинцовые тучи. Но сегодня…
Неподалёку гремел яростный спор. По голосам я узнал двух вольных бродяг, двинулся к ним.
Мутантов Зоны есть нельзя. Заражённая кровь, радиация и прочие факторы. Но вечно голодным сталкерам удалось-таки приспособить желудки под один вид местной фауны, а именно плоть. Центнер бегающего мяса убивают, зажаривают на кострах и поедают под стопочку «Казаков». Я к этой кухне не привык, но многие группы именно так и поступают. У плоти достаточно мяса, чтобы прокормить отряд здоровых мужиков.
Спор рослого Ракетчика и низенького Масона был посвящён плоти, покоящейся на арматуре над костром. Масон утверждал, что мясо нужно медленно прокручивать. Ракетчику же было откровенно в лом корпеть над едой. Он просто оставил “шашлык” на произвол огня.
– Всё должно прожариться! Как ты не понимаешь?
– Успокойся. Пропечём ей бок, потом повернём.
– Неравномерно – значит не абсолютно.
– Любишь ты, Масон, всё закрутить.
– Приветствую, сталкеры! – Я подошёл к спорящим.
– Беркут, здорово! Рассуди нас, как лучше будет. Масон говорит…
– Я слышал. Не знаю, в кулинарии не сильно шарю. Вы тут без меня решайте. Скажите лучше, вокруг всё по-тихому? Вчера, вроде, военные взбунтовались.
– Крот их успокоил. Дали пару очередей по институту, те и заглохли.
Мы находились на территории котельной. Неподалёку НИИ «Агропром», занятый военными. Месяца два назад территорию отбили десантники. Позже на их место прислали срочников, спецназ увезли на другие объекты, а сталкеры мгновенно начали контратаку. В первое время отряду Крота было сложно оттеснить их с окрестностей «Агропрома», но им всё-таки удалось это сделать. Военные окопались в здании института. Там их, между прочим, постигла странная напасть: половину перебила группа неизвестных. Как они это сделали, выбрались ли, неясно. Но факт остаётся фактом: смуту в рядах ВС Украины весьма успешно посеяли какие-то бродяги. Я слышал утверждение, будто это и вовсе одиночка, но, ясное дело, не поверил.
Зона влияет на людей. Давит на нервную систему. Неподготовленные срочники попали под её ментальное воздействие. Начались дезертирства, самострелы, и теперь в стенах института прячется десяток бойцов, ждущих заветного вертолёта. Только эвакуировать их никто не собирается. Солдат давно списали со счетов. Здесь это привычное дело.
Попрощавшись со сталкерами, я двинул по дороге в сторону «Свалки». Мозг сканирует местность, руки готовы в любой момент направить автомат на источник угрозы во всех её проявлениях. Хорошее оружие АКС-74. Это в Афганистане металлический приклад перегревался на солнце, доставляя неприятности солдатам. А в Зоне-то какое солнце? Даже если тучи расступятся перед ним, позволяя полюбоваться на восход, то тепла уж точно не будет. Тем более такого, как в Афганистане. Автомат мой уже староват, но чтобы разжиться новым оружием, надо очень сильно постараться. Караулить других, чтобы убить ради ствола, я не привык. Не моё. Зато пистолет в кобуре – настоящая реликвия. Не думаю, что найду такой же у кого-нибудь в округе. FNP-45, снятый с покойного наблюдателя, теперь принадлежит мне. Подарок Могильщика, на память. С пистолетом я не расстаюсь. Он столько раз спасал меня в экстренных ситуациях, что могу сказать с полной уверенностью: он мой талисман. По крайней мере, стал таковым.
Шорох позади. Я резко обернулся, одновременно вскидывая автомат. Два горящих яростью глаза на плоской седой морде. Огромная лапа, сокрушившая асфальт одним движением. Мускулистое тело, плохо сочетающееся с проплешинами на шерсти. Пси-пёс, выжидая, уставился на меня. С обеих сторон от чернобыльца расположились два слепца. Мне показалось, что на уродливой морде седого пса появилось подобие ухмылки. Его короткий рык, и собаки ринулись на меня со всей скоростью. Первая очередь угробила слепую тварь, вторая перебила лапы следующей собачонки. А ведь пока я отвлёкся на приманку, Чернобылец скрылся из виду. Я прислушался к окружению, надеясь засечь посторонние шорохи, но раненый слепец перебивал все звуки жалобным скулением. Меня накрыла волна. Холодный, всеобъемлющий вихрь нёсся в мою сторону и развеялся в долю секунды. Любой другой увидел бы сейчас стаю чернобыльцев. Фантомы бы окружили жертву, заставили истратить все патроны, а потом пси-пёс просто перекусил ходоку горло. Ментальная атака сработала бы с любым, но только не со мной. Приключилась однажды история, о которой вспоминать совсем не хочется.
Мутант понял, что призракам меня не взять, и сражаться придётся честно. Никогда не видел таких больших чернобыльцев. Обычные псевдопсы и так немалых габаритов, но этот больше похож на волка. Серебристый окрас только усиливает сходство между моим противником и огромным хищником. Единственным в своей природе способным на кровную месть.
Чернобылец выбрался на середину дороги, встал напротив меня. Нас разделяла пара десятков метров, а то и меньше. Могу заручиться, он точно посмотрел мне в глаза, а потом ринулся вперёд. Задними лапами могучее тело оттолкнулось от асфальта. Я вовремя повалился на землю. Мутант пронёсся прямо надо мной. Запоздалая очередь из автомата, и подлый щелчок. Магазин исчерпан, патроны кончились. Чернобылец уже занял новую позицию. Смотрит, выжидает, готовится. Перезаряжать оружие времени нет: нападёт как раз в этот момент. Я аккуратно снял автомат с плеча и положил на асфальт, рука потянулась к кобуре и вынула пистолет. Мутант не атаковал. Он словно давал мне возможность подготовиться к новой близкой встрече. Никогда ещё не сражался с такими. Обычно монстры прут напролом, или, в крайнем случае, пытаются обойти с фланга. Но чтобы так, с честью и достоинством – впервые. И, признаться, подобное поведение пугает. Умный противник представляет наибольшую угрозу, ведь не удастся ни сыграть на его инстинктах, ни просчитать будущие ходы.