Любопытно. Коснулся её и новое чувство, словно плетью, подстегнувшее его остановить время. Животный ужас, предчувствие потери. Нет, он не отпустит! Не сможет!
Успел! Все замерло всего лишь на 7 мгновений...
Но полотно реальности, даже от этого незначительного вмешательства, пошло рябью. Поглотитель Миров всеми уровнями своего перестраивающегося тела ощутил настигающий его гнев Энтроса.
*********
Уже далеко не искуственный мир, но все еще не привычное течение времени...
Фъёз
Крохк слишком долго не отзывался. И у книги-артефакта сложилось впечатление, что этот старейший обитатель Хранилища господина попросту ее игнорирует. А значит, вероятнее всего, там происходит нечто из ряда вон, но точно - весьма увлекательное.
Определенно, тот чужак что-то еще натворил. Но что? В чем ему ещё могло неожиданно повести?
Нашёл тот костяной шаманский ножичек, что господин схоронил под плитами пола в дальнем зале и просил о нем забыть?
Фьез не могла понять в чем его опасность, только в тот зал после этого она ни разу не заглянула.
А может, странный чужак обнаружил какую-то из необычных коллекций господина? Например ту, с красивыми светящимися перышками высших светлых существ и созданий...
Книга-артефакт задумалась. Какая ценность могла быть в этой конкретной коллекции? Ведь господин не посмертно завладел перьями. О, тогда это были бы огромнейшей силы заготовки под разные артефакты. А так, раз все подаренные...
Да, они имели очень разнообразные ценные свойства, но с её точки зрения слабенькие.
Почему же господин так над ними трясся? Настолько переживал, что эта коллекция может попасть в руки его врагам, что упаковал ее по принципу закрытых миров. Только не в книгу, в сферу.
Получились 444 шара, редкой красоты и разной формы. Каждый из которых мягко светится в своём спектре светлой силы и был подвязан к ней, Фьез, для большей сохранности. Но не смотря на эту связь, как-то применить их книга не могла.
А как было бы хорошо посмотреть через них на происходящее в хранилище. Эх! Они же в каждом зале есть...
Что ж делать?
Если бы Фьез была в полной силе, то можно было использовать несколько сотен вариантов. Но по фактическому состоянию на сейчас, она могла позволить себе только одно - обратиться к Святой Алипия - безмолвной статуе, что стояла в хранилище.
А точнее, просто снять с нее вековое заклятие оцепенения, которое как-то случайно удалось наложить на нежданную спасительницу книг-миров.
Книга-артефакт помнила как сейчас, ту девушку с диким горящим взором, обнаженную и измазанную кровью. Она проравлась в Хранилище приблизительно в то же время, когда на страницах книги проявились первых 4 записи, оставленные неведомой силой.
Вначале,после первых строк, Фъёз почувствовала только отголосок чужего в своих владениях.
Где-то между второй и третьей записью, книга-артефакт ощутила уже явное присутствие живого тела, но не смогла понять где.
А вот в момент, когда невидимая рука, явно наделенная тревожащей Фъёз светлой божественной силой, выводила четвертую надпись - обнаружила ее. Как раз у стола господина. Девушка плакала кровавыми слезами и очень внимательно смотрела на книгу, что лежала на столе.От ее тела расходилось сияние насышенного белого цвета с легкими оттенками чуть розоватого по кайме.
Может быть, Фъёз подождала бы и понаблюдала дольше за незванной гостьей, но нестройный хор голосов, благоговейно шепчущий ее имя, заставил поторопиться:
- Святая Алипия, освободительница...
- Неужели?.. она здесь? что же будет?
Книги ее знали, помнили, трепетали. Она, владычица внутренних миров господина, не смогла тогда разобрать, что в этих голосах было больше: страха, предвкушения, обреченности, благоговения или боли?
Фъез помнила, как в тот момент напряглась от такой неоднозначной реакции. И решила, отделаться от нее самым радикальным образом, через заклятие разщепления.
Вот только по каким-то причинам оно не сработало. Девушка всего лишь оцепенела.
И Крохк тогда так впечатлился, что лишь бормотал, как заведенный:
- Алипия, ты пришла... за мной... за что? Зачем, глупая? Пришла. Алипия. Пришла...
Фъёз помнила, как очень долго утешала старейшего жителя Хранилища: успокаивала, обещала, что опасности больше нет и теперь это всего лишь безымянная статуя. А он все продолжал бормотать одно и то же.
Сейчас, думая о событиях более чем вековой давности, книга-артефакт чувствовала себя растерянной. Подозрительно все и как-то не понятно.