Едва представив эту картину, Ализе рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку, зажмурила глаза и закрыла уши, так она всегда поступала в детстве, когда ей было очень страшно. Но теперь ей это не помогло, наоборот, в голове очень четко определилась мысль, что она должна спасти мужа любой ценой. Ализе рывком села на кровати, стиснула виски руками: «Думай! Думай! — твердила она самой себе. Перед глазами встало лицо матери, все покрытое воспаленными оспинами. — Есть!» — мысленно радостно закричала Ализе и, подскочив к двери, забарабанила в нее кулаками.
— Мама, мама, мне надо тебе что-то сказать! — Через несколько минут дверь открылась. Голос матери был сух и бесстрастен:
— Чего тебе?
— Мама, — торопливо спросила Ализе, боясь, что мать уйдет, недослушав ее, — твое лицо пострадало от магии Даххарста? — Исилите утвердительно кивнула. — Когда мы поженились, — все также торопливо продолжала говорить Ализе, — в первую брачную ночь Даххарст ударил меня своей магией. Так вот кроме него никто не сможет тебе помочь, и вылечить тебя. Можешь мне поверить! Мы с Саннаэтелем десять лет пытались это делать. К каким целителям только не обращались, какие ритуалы только не проводили, какие артефакты только не использовали! Пока сам Даххарст не вылечил меня, после того, как мы помирились, — Ализе старалась говорить убежденно, не давая, матери ни малейшего шанса заподозрить, что вылечить ее сможет и другой Высший Темный. Если бы так произошло, то шансы Даххарста остаться в живых сильно бы понизились. Но Исилите поразило другое.
— Ты его простила, после того, как он ударил и покалечил тебя?! — потрясенно переспросила она. Ализе пришлось кивнуть, выдержав еще один презрительный взгляд матери. Но Ализе знала, что она не может рассказать, как и она ударила Даххарста в ответ. Ведь если она это скажет, если мать узнает, что магия Светлых также может очень серьезно калечить Темных, то ее мужу будет только еще хуже. Пусть лучше ей.
— Я тоже была виновата в нашей ссоре, — опустив голову, тихо стала оправдываться Ализе. — Мы тогда не поняли друг друга. Но это все в прошлом, — она уже смелее посмотрела на мать. Я хочу сказать, что только он может избавить тебя от этих оспинок, оставленных на твоем лице его магией.
— Понятно, — Исилите поджала губы так, что они превратились в тонкую линию. — Ты хочешь, чтобы я унизилась перед Темным, до просьб об исцелении? — глаза матери грозно засверкали от едва сдерживаемого гнева.
— Нет, нет! — в ужасе залепетала Ализе. — Я просто хотела сказать… — она помолчала, не решаясь продолжать, — что возможно в обмен на то, что вы сохраните ему жизнь, он согласится помочь тебе.
— Нет! Твой муж умрет. Мне не нужна его помощь! — тон Исилите не оставлял никаких сомнений, что свое слово она сдержит. Ализе больше не спорила, и не сказала больше ни слова в след уходящей матери. Матери? Нет, эту страшную женщину Ализе не считала своей матерью, во всяком случае, такой, о какой она мечтала в детстве, когда ей особенно было плохо и одиноко.