Она посещала занятия, мужественно высиживая положенные часы, стараясь не подать ни малейшего вида, насколько же ей плохо. Даххарст не появлялся, и все те гневные слова, что рождались в голове, и которые она жаждала выплеснуть ему в лицо, так и оставались невысказанными, усиливая тяжесть в ее душе. Но она держалась, держалась изо всех сил, главное, чтобы Саннаэтель, и особенно, этот проныра Ранхгарт не догадались, как у нее болит все в душе, и не отправились к Даххарсту с выяснением отношений или попытками их помирить. Когда она находилась среди сокурсников, ей хорошо удавалось притворяться, удавалось даже смеяться в ответ на шутки или улыбаться в ответ на комплименты, которыми ее часто удостаивали. Но стоило ей остаться одной, как наваливалась страшная тоска наваливалась. В такие моменты она уныло смотрела в окно или на деревья в саду, не замечая ничего, полностью погруженная в свои невеселые мысли.
И вот однажды, в один из таких моментов, к ней подошла незнакомая девушка.
— Простите, — обратилась к ней девушка, — это, наверное, не мое дело… У вас что-то случилось? Простите, что я навязываюсь, — еще раз извинилась девушка, — но у вас такое грустное лицо, что я не могла не спросить.
— Нет, нет, ничего не случилось, — сразу стала отнекиваться Ализе, застеснявшись, что ее застали с поличным, — это я так.
— Меня зовут Лириэлль, — представилась девушка. — Я только второй день в Академии и никого еще не знаю.
— Меня зовут Ализе. Вы только поступили на первый курс?
— Нет, на второй. Дело в том, — стала объяснять девушка, заметив недоуменный взгляд Ализе, — что я уже училась здесь несколько лет назад, и даже успела окончить первый курс и отучиться часть второго. А потом… — она трагически замолчала, словно ей было тяжело говорить, — а потом так случилось, что пришлось бросить учебу. Восстановиться я смогла только сейчас. Чувствую себя белой вороной, — грустно усмехнулась она. — Никого не знаю, все по возрасту гораздо младше меня, так одиноко.
Ализе осторожно прикоснулась в ее руке.
— Как же ваша история похожа на мою! Я тоже только-только восстановилась в Академии, и тоже старше всех, и тоже чувствую одиночество и тоску.
Девушка с благодарностью посмотрела на Ализе за оказанную поддержку.
— Как жаль, что мы с вами учимся на разных факультетах и сможем видеться и разговаривать только изредка, вот как сейчас, — с грустью сказала она.
— Ничего, Лириэлль, — успокоила ее Ализе, — мы же живем в одном корпусе общежития, можем вечерами встречаться и болтать от души, или готовиться вместе к следующим занятиям.
— Как я тебе благодарна! Давай на «ты»? — и, увидев подтверждающий кивок Ализе, продолжила: — Эти первые дни показались мне совсем тоскливыми. А с тобой мне так легко. Я чувствую твою искренность и честность, мне кажется, я могла бы доверить тебе любой секрет.
Ализе, у которой никогда не было подруг, расчувствовалась чуть не до слез. Она пылко уверила новоявленную знакомую, что тоже ощущает ее искренность и честность, и тоже с легкостью доверила бы ей любую личную тайну. На том они и расстались.
В тот же вечер Лириэлль пришла к ней в комнату со своими учебниками. Как вдвоем весело и приятно готовиться к занятиям! Они пили чай и болтали обо всем на свете. Несмотря на свое заявление о том, что Ализе вызывает в ней желание поделиться своими тайнами, Лириэлль не спешила этого делать, зато сама наводящими умными и осторожными вопросами вынудила Ализе сделать ее своей поверенной самых секретных секретов. Будь у Ализе чуть больше опыта общения с подругами, она знала бы главное правило: кто быстрее начинает изливать душу, выбалтывая свои и чужие секреты, тот в первую очередь и предаст, выболтав и твои тайны.
Лириэлль настолько откровенно набивалась в подруги, так настойчиво наводила разговоры на личную жизнь Ализе, что в любое другое время Ализе почувствовала бы неладное, но только не сейчас. Желание рассказать хоть какой-нибудь девушке или женщине о своих проблемах затмевало чувство осторожности и недоверия. Ни брату, ни, тем более, Ранхгарту она не могла и не хотела этого рассказывать, только женщина поймет женщину, и она не ошиблась. Со стороны Лириэлль она встретила горячую поддержку и участие. Лириэлль гневалась и ругала Даххарста (хотя Ализе по понятным причинам не рассказала ей и половины из того, что ее обижало), страстно поддержала ее в желании отомстить мужу, и даже обещала помочь с местью.
Ализе было хорошо и спокойно впервые за долгое время. На следующий день на занятия она пришла в отличном настроении, ей его еще больше подняла Лириэлль, придумавшая план мести Даххарсту.