– Да, а книга современная, автор все равно немного врет.
– Откуда ты знаешь?
– И читал про них подробно, от сохранившихся с тех времен людей.
– Мм, сладкие двадцатые: мода, эпатаж, деньги, и никакой учебы! Хотела бы я такой беззаботной жизни.
– Мне даже как-то дико. Сплошной идиотизм. Даже из этой книги это понятно.
– Как это проявляется?
– Люди забили на образование, предпочтя ему ходить по показам и сборищам модных недалеких личностей, зарабатывая таким образом деньги, причем, – он открыл вклейку с иллюстрациями одной женщины, сфотографированной в полный рост в открытом платье и с рисунками на теле.
– Ого.
Я прочитала фамилию.
– Русская что ли? А что такое… инст…
– Инстаграмм, если углубляться. Сборище таких уродов.
Женщина была действительно не особо привлекательной внешности: огромные, ярко накрашенные, будто красной краской губы, совсем маленькие глаза, перекрашенные в разные цвета облезлые волосы, большая, почти не закрытая грудь, выпирающие ягодицы, слишком явные, чтобы носить обтягивающую одежду. Некрасивая.
– Отвратительно.
– И я о том же. Есть еще те, кому хочется в двадцатые?
– Нет, их и не было.
Я закрыла книжку.
– Я иногда радуюсь, что то, что произошло, произошло.
– Глубокомысленно сказано.
– Я знаю, но… они же мертвы, правда?
– Твоя алчность и жажда крови показывает твою слабость. Почему ты не можешь быть выше этого?
– Потому что я сдалась. У меня нет другого пути.
– Есть, умереть честной, и с хорошими нервами.
– Я не для этого родилась, чтобы всю жизнь себя беречь.
– Справедливо. Тебе стоило бы избить меня.
– Зачем?
– За тем, что я не подхожу крепости по параметрам, я должен быть жестоким убийцей, а не сдавшимся и смирившимся пофигистом.
– Нет, я не буду тебя бить, пусть этим занимается кто-то другой, чтобы я потом могла разбить морду ему.
– За что? Тогда дадут и тебе. Не стоит, это замкнутый круг, мы попали в школу, где все должны быть равны, не сопротивляйся, все равно умрем.
– Ну да, лучше просто не светиться.
На следующий день у меня началась лихорадка, и меня отстранили от занятий на две недели. Время тянулось медленно, заниматься было настолько нечем, что я перечитала все книжки Влада про двадцатые, до конца убедившись, что мне не хотелось бы вернуть то время. Вечерами мне приходили, и читали лекции, хотя посещения больных были строго запрещены. Все сходилось к тому, что кто-то опять отходил плавно от темы, и мы или обсуждали людей (чем еще можно заниматься с друзьями), или говорили о хорошем, или о плохом. Оказывается, разговаривать на пустые темы, не так уж и трудно, это даже успокаивает. Сразу проявляется человеческая сущность, не нужно кем-то притворяться, все сразу становится ясным и простым. До горя.
В одну из ночей я долго не спала, сначала от резкого упадка сил мне стало плохо, потом стали всплывать давно забытые картинки из прошлого, а таких таблеток мне не давали, но все это ничто в сравнение с огромной жужжащей бабочкой, свалившейся мне на одеяло с потолка. Я была бы полностью уверена, что это галлюцинация, и мне было бы от этого легче, если бы не почувствовала вес насекомого на своих ногах.
В двенадцать часов дня я проснулась от выстрела, в дверях стоял Илья. Он подошел ко мне и снял одеяло с головы.
– Почему ты его не застрелила?
– У меня нет оружия.
– Ты выспалась?
– Да, – чувствовала я себя хорошо, бодрее, чем пару дней назад, хотя вчера мне казалось, что мое состояние ухудшится.
– Пойдем, нас зовут в зал айтишников.
– Зачем? Что им от нас надо?
– Они открыли случайную точку, и к ним вышел житель альтернативной реальности.
– Попахивает обманом, мягко говоря.
– Не знаю, он пока что сидит тихо.
Вокруг спокойно сидящего с котом на коленях человека с красивым ровным лицом столпилось несколько старших классов. Ученые и профессора о чем-то переговаривались за его спиной, поглядывая на приборы. Определить возраст человека было сложно, и гадать было бы тоже глупо, ему могло быть и восемнадцать, и четырнадцать тысяч лет. У него была ровная светлая кожа, не пыльная, не вампирская, а как у нормального здорового человека, живущего в чистой природе, при нормальной экологии и условиях, чистые кудрявые волосы нежно-голубого цвета, я такого еще не видела. По лицу было сложно определить, мужчина это или женщина, это сейчас пытались выяснить профессора. Дети стояли тихо, редко перешептываясь.
– Как так вышло, что они открыли случайную точку? – шепотом спросила я у Ильи.
– Решили поэкспериментировать.