Когда огонь погас окончательно, Лойд, поколебавшись, все-таки вернулся к столу, проверил беспорядочно наваленные на нем бумаги и по очереди выдвинул старые, рассохшиеся от времени ящики. В двух из них оказались личные вещи Нииро, которые мага совершенно не заинтересовали. А вот над третьим Лойд удивленно крякнул и ненадолго завис. А когда все же развернулся и показал то, что так его удивило, я впал в шоковое состояние повторно, потому что на ладони чужака лежало не что иное как кольцо… массивный серебряный перстень-печатка, при виде которого мне вдруг остро захотелось протереть глаза, потому что то, что я видел, было попросту невозможно.
— «Он мертв», — сухим бесстрастным голосом сообщил Лойд, достав из того же ящика клочок пожелтевшей бумаги и прочитав то, что на нем было написано. — «Палач мне не по зубам, но узреть его — дело всей моей жизни. Иллюзий по данному поводу не питаю, поэтому вестник уже отправлен. Все, что тут осталось, завещаю городскому сыску. А тому, кто это читает, ловить больше нечего. У.Н».
— Предсмертная записка? У мага Смерти?! — несказанно удивилась Триш, когда маг умолк и, хмурясь, повертел кольцо в руках. — Неужели перстень действительно пустой?
Лойд кивнул.
— Абсолютно. Я даже не могу определить, что и когда в нем было. Но монограмма та самая. Личная метка не тронута. Похоже, Нииро под конец жизни окончательно свихнулся от жадности и решил никому не оставлять свое наследство. Но все же проверь полки, Триш. Вдруг там найдется что-нибудь ценное?
Не дожидаясь, пока чужаки начнут обшаривать чужую комнату, я махнул Норриди и вышел, чувствуя себя потерянным и каким-то больным.
Нииро все предусмотрел, когда собирался в свой последний рейд. Даже то, что его смертью обязательно заинтересуются, и рано или поздно кто-то из коллег приедет в Верль, чтобы вернуть в Орден его фамильный перстень.
Он предвидел и то, что столичные гости первым же делом заявятся ко мне — к единственному магу, которому он чисто теоретически мог завещать свое имущество. И заранее избавил меня от проблем, подыскав магическому перстню достойную замену, в которой теперь никто и никогда не признает подделку.
Судя по тому, что найденный Лойдом перстень выглядел идентичным моему, готовился к уходу Нииро давно и весьма основательно. Кольцо было того же размера, с такой же гравировкой, даже с похожими царапинами на потемневшем от времени серебре! За месяц или даже за год такого эффекта не добьешься — кольцо было состарено умышленно и, похоже, естественным путем. А значит, Нииро в любом случае не собирался возвращать в Орден символ своего могущества. И с самого начала планировал обмануть тех, кто захочет забрать то, чем он так дорожил.
Вернувшись на улицу, я вдохнул холодный воздух и, оперевшись спиной на забор, вдруг ощутил, что дико, прямо до безумия, хочу закурить.
Неспешно уносящиеся прочь ароматная дымка… горьковатый привкус табака на языке, тихонько тлеющий пепел, то и дело обжигающий пальцы…
Сейчас мне этого не хватало. Как никогда, хотелось затянуться поглубже и, отпустив на волю вьющийся кольцами дым, отдать ему, помимо собственного тепла, ещё и мысли — тягостные и ненужные. Невесть откуда взявшуюся печаль. Выдохнуть вместе с ним всю горечь, которая успела во мне накопиться. И оставить внутри лишь пустоту — чистую, звенящую, свежую, как морозное утро. А потом развернуться и просто уйти, навсегда забыв про упавший на землю пепел.
Не знаю, сколько я так стоял, бездумно рассматривая занесенную снегом улицу, но в какой-то момент невесть откуда взявшаяся тяжесть в душе исчезла. Мне стало легко, спокойно, словно я наконец-то принял решение, с которым долго тянул. Да и курить почти расхотелось. А чуть позже по крыльцу прогрохотали тяжелые сапоги, и на мое плечо без предупреждения упала чужая рука.
— Ну что ж, радуйся, Рэйш, ты полностью оправдан, — торжественно объявил Лойд, проходя мимо. — Столичное УГС больше не имеет к тебе претензий!
Я промолчал, проводив забирающегося в кэб мага взглядом.
А когда Лойд скрылся внутри, отвернулся и смачно сплюнул, потому что однажды уже слышал эти слова. Но ни тогда, ни сейчас, не испытывал по этому поводу ни малейшего восторга.
ГЛАВА 8
— Здор-рово, Арт! — это было первое, что я услышал, вернувшись в Управление. — Как дела? Как жизнь? Я смотрю, новых трупов вы пока ещё не наработали?
Я с недоумением воззрился на сидящего на «дежурной» кушетке Родерика Гуна. В уличной одежде, наполовину расстегнутый, румяный и, как всегда, улыбающийся во все сто зубов.