Демон! И за что мне такая глупая смерть? Может, проще будет дернуть головой посильнее и больше ни о чем не беспокоиться?
Увы. Я, может, и дурак, но совсем не самоубийца. А оторванная башка даже на темной стороне вряд ли снова прирастет.
Все-таки попытавшись вырваться в последний раз, я рванулся до черных искр в глазах, но лишь ещё больше ослаб и, уже со всех сторон слыша радостное курлыканье, устало прикрыл глаза.
Проклятье…
Ну почему мне так не везет?
— Артур? — моей макушки коснулся легчайший ветерок, похожий на холодные дыхание Смерти.
Я замер. Гули, кажется, тоже. А затем мою спину осыпало совсем уж нехорошим морозцем, после чего из-за моей головы выскользнула изящная женская ручка и почти ласково погладила по щеке.
— Ну здравствуй, Артур… вот мы и снова встретились.
Я нервно скосил глаза в сторону, но, как и раньше, никого не увидел.
— И тебе здравствуй, красавица. Вспомнила, что я уже два раза срывался с крючка, и решила сегодня явиться пораньше?
— А ты все так же дерзок, — тихонько рассмеялась Смерть, не торопясь показываться на глаза. — Все так же остер на язык… Но что же ты не встречаешь меня как положено?
Я криво усмехнулся и демонстративно шевельнул прикованными ладонями.
— Ну прости, красавица. Не могу.
— А если бы мог?
— Тогда, может, и колено бы перед тобой преклонил. Все-таки ты очень настойчивая, а я уважаю упрямых леди.
За моей спиной снова послышался хрустальный смех, больше похожий на мелодичный перезвон колокольчиков.
— На это, пожалуй, стоило бы посмотреть. Но прежде ответь мне на один вопрос.
Ишь, какие мы сегодня разговорчивые! Зато гули, кажется, как увидели мою собеседницу, так и обомлели. По крайней мере, ни один не посмел больше сделать в мою сторону ни единого шага. И ни один не рискнул показать ей зубы, чтобы не дай Фол не привлечь к себе Ее пристальное внимание.
— Я к твоим услугам, красавица, — ухмыльнулся я, радуясь, что хотя бы пару лишних мгновений ещё поживу.
— Что такое Тьма, Артур? — вдруг совершенно неожиданно поинтересовалась Смерть.
— Тьма — это отсутствие света, — даже не задумавшись, выпалил я.
— А что такое свет? — снова огорошила Она меня. А когда я ошарашенно промолчал, к моей щеке прильнули ледяные губы, и шепнули над самым уходом: — У тебя три удара сердца, Артур. После этого… с тобой или без тебя… я уйду.
Что-о?! Я или умру, или останусь тут скитаться вечным призраком?!
Χорошенький же выбор предоставила меня Смерть!
— Так что ты скажешь? — снова прошептали Она. После чего я лихорадочно метнулся взглядом в одну сторону, в другую, но гули и впрямь застыли, будто чья-то властная рука действительно остановила время.
Три удара сердца…
Всего три удара!
Нo если учесть, что на темной стороне оно у меня почти не бьется, то Смерть сделала воистину королевский подарок! Итог, конечно, в любом случае будет один и тот же, но лучше уж отправиться вместе с Ней на перерождение, чем сдохнуть от зубов гулей, а после этого вечно скитаться во Тьме, порой даже не понимая, кто я и как тут оказался.
Демон!
Так что же такое свет?!
— Свет — это тепло, — торопливо пробормотал я, в то время как мои мысли лихорадочно заметались. — Свет — это солнце, огонь, весна… но ты, наверное, не об обычном мире спрашиваешь?
Бомм! — как удар колокола в старинных часах, гулко содрогнулось мое сердце.
— Свет, свет… — ещё быстрее забормотал я, кидая по сторонам отчаянные взоры. — На темной стороне света никогда не бывает. Здесь же нет солнца. Нет тепла. Здесь вообще ничего нет, кроме нежити… и нас! Но если считать, что ты говорила о том свете, что мы способны принести сюда с собой, то свет… свет — это жизнь! Та божественная искра, что есть в нас самих, и которую мы, смертные, всегда носим в сердце!
Бомм! — во второй раз ударило у меня в груди.
Но Смерть на это ничего не сказала.
— А еще свет — это вера! — выкрикнул я, чувствуя, как холодеют держащие меня пальцы, и как сумрак в моих глазах сменяется медленно гаснет, сменяясь самой настоящей тьмой. — Вера! Ты слышишь?! Пока мы верим, мы все ещё живем!
Смерть снова промолчала, а я вдруг почувствовал, что самым настоящим образом тону. Я будто в первый шагнул во Тьму и снова, как тогда, ощутил на себе ее ледяное дыхание. Снова, как и тогда, оказался посреди тюремной камеры и невидящим взором уставился на брошенную мне под ноги свежую газету.
Зачем это понадобилось делать охраннику, я ни тогда, ни сейчас не знал, но как наяву увидел выделенным черным шрифтом заголовок. И так же, как в ту ночь, вдруг почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног.