Насколько мне известно, столичные сыскари очень долго искали магические причины крушения, пытались найти признаки эпидемии, для чего уцелевших подвергли детальному изучению… но так ничего и не нашли. Спустя пару месяцев было признано, что корабль затонул по вине несчастного случая, а смерти на борту объявили результатом массовой истерии, вызванной последствиями страшного шторма.
Жрецов, хоть я и просил, никто приглашать не стал. Останки судна на всякий случай сожгли. Те, кто выжили после катастрофы, разъехались кто куда. И, честно говоря, я вообще не думал, что у этой истории будет продолжение.
— Благодарю вас, мастер, — почтительно поклонился я, поднявшись на ноги. — Я очень ценю вашу помощь.
— Заходи когда пожелаешь, — проскрипел маг, одарив меня жутковатой улыбкой. — И особенно, если захочешь рассказать мне о старом друге.
Постаравшись скрыть удивление, я молча кивнул и, стараясь не никуда не вляпаться, быстро ушел, надеясь, что Готж уже нашел то, что мне нужно.
ГЛАВА 7
— Смотри, — Старый Морж собственноручно расстелил передо мной карту и ткнул пальцем в большое зеленое пятно слева от западной границы Алтории. — Вот твой Лотэйн. Вот идет Χурса… с юго-запада как раз на северо-восток… а вот те города, о которых я тебе говорил: Ройн, Илейн и Рейн. Два из них точно находились на пути следования «Путешественницы» — там родились две наши жертвы. Третий — может быть, а может и не быть… но примерный маршрут ясен и без него. Скорее всего, судно вышло из Ройна или Илейна, потому что Рейн — последний крупный портовый город на Хурсе перед ее впадением в Белое море. Обычно для того, чтобы добраться по морю до Триголя, нужно дней пять или шесть, как повезет с погодой и если нигде больше не останавливаться. Так что, получается, именно за эти несколько дней на корабле случилось что-то, что, по твоему мнению, вызвало гнев Фола.
Я поджал губы. Версия не больно-то складная, но лучше пока ничего нет, да и по датам все совпадало.
— Жрец, если это и правда был он, мог везти с собой все, что угодно, — заметил я, рассматривая причудливые закорючки на карте. — А мог и ничего не везти, просто знать что-то очень важное.
— Это уже детали, — отмахнулся Готж. — Даже если он что-то вез, то это все равно осталось на погибшем судне. Никто из выживших, как я тебе сказал, не тронул оставшиеся там вещи. Побоялись, что проклятие вернется. Нам же сейчас важнее понять, почему смерти вдруг прекратились, и попробовать это остановить, иначе у нас места в «холодильнике» не хватит для трупов.
— Если бы та вещь осталась на корабле, ее бы уничтожили вместе с «Путешественницей», — возразил я. — Ты же сам говорил, что корабль сожгли.
— Полагаешь, эту штуку кто-то забрал? И теперь опять потревожил, раз проклятие снова стало активным?
— Похоже на то.
— Тогда источник можно искать до бесконечности, — помрачнел Готж. — Ее могли увезти куда угодно или оставить в Триголе… а может, вовсе спрятать в земле и только теперь найти. Она вообще может находиться где угодно — гнев бога не зависит от расстояния. В любом случае, надо готовиться к худшему. Если уж трое из выживших так быстро скончались, то скоро появятся и другие.
— Выживших было не так много, — качнул головой я. — Десяток или чуть больше. И они все сейчас в преклонном возрасте… ну, кто дожил, конечно. К тому же, совсем не факт, что в Верле осел ещё кто-то из уцелевших.
— По-твоему, как только помрут все причастные, то смерти закончатся сами собой?! А мы просто подождем и спишем все на естественные причины?!
— Нет. Девочка к кораблю отношения не имела. Поэтому нет никакой гарантии, что смерти не пойдут лавиной, как тогда… Надо показать это Йену, — вздохнул я, чувствуя, что нахожусь на верном пути, но все ещё многого не понимаю. — Из старика я больше ничего не смог выжать. А нам нужно понять, куда двигаться дальше.
— Йена нет на месте, — хмуро отозвался Готж, сдвигая карту на угол стола. — Они с Родериком взяли бричку и уехали в дом Лори — повторно опрашивать родителей.
— Когда? — замер я, чувствуя, как неприятно скребутся кошки на душе.
— Да как Йен вернулся, и я рассказал ему твою догадку с Лотэйном, так и уехал…