Мне довелось прочесть кое-что из ваших прекрасных стихотворений. Буду горд, если глава символистской и декадентской школы[229] согласится сотрудничать с Современной Францией, владельцем которой я являюсь.
Присоединяйтесь к нам.
С благодарностью и искренним восхищением
Ответил ли Рембо? Не исключено. В номере газеты за 19 февраля — 4 марта 1891 года было напечатано: «На этот раз он попался! Мы знаем, где находится Артюр Рембо, настоящий Рембо, автор «Озарений». И это вовсе не очередная декадентская мистификация. Мы утверждаем, что нам на самом деле известно, где прячется пропавшая знаменитость».
Можно, однако, предполагать, что адрес Рембо стал известен редакции из ответа французского консула в Адене, который, получив от редакции запрос о судьбе письма г-на де Гавоти, подтвердил, что его переслали в Харар, где проживает адресат.
Тон письма изумителен, однако еще более изумительно то, что Рембо не изорвал его в клочки.
В начале 1891 года Рембо почувствовал, что как никогда устал и пал духом. Торговля в Шоа шла все хуже. Илг больше ничем не торговал, и Рембо жаловался ему, что влип в скверную историю. Тот же «жуткий маразм» царил и в Адене. Курс постоянно «прыгал», а талер постоянно падал. Будущее представало в трагическом свете. «Через несколько месяцев здесь начнется страшный голод», — пишет Рембо Илгу 5 февраля 1891 года (так оно и случилось). Политические новости были не лучше: разрыв между Менеликом и итальянцами означал, что скоро начнется война. Все указывало на конец эпохи мира и процветания. Рембо это чувствовал, понимал, что надвигается катастрофа, и подумывал «переменить профессию», то есть все распродать и уехать.
Ему снова пришла в голову мысль о возвращении во Францию и женитьбе. Но он понимал, что это мечты, ведь ему нужна была жена, которая согласилась бы сопровождать его в его бесконечных скитаниях. К тому же он старел. 21 апреля 1890 года в письме к матери и сестре он сетует: «Я седею не по дням, а по часам».
Рембо был на грани разорения, положение его с каждым днем ухудшалось. Он чувствовал, что стоит на краю пропасти.
Примечания к разделу
1 Текст в книге Марио Матуччи Le dernier visage de Rimbaud en Afrique.
2 Там же.
3 Выдержки из дневника У го Ферранди опубликованы в la Table ronde в январе 1950 г. Полная копия дневника хранится в la Bibliothèque de Novare.
4 Жан и Жером Торо, Le passant d’Ethiopie.
5 Revue hebdomadaire, 27 августа 1932 г.
6 Les Nouvelles littéraires, 16 января 1947 г.
7 Письмо Жюля Борелли П. Берришону, опубликовано в la Vie de J.-A. Rimbaud, c. 184. Свидетельство A. Барде цитирует Э. Делаэ в Les Illuminations et Une saison en enfer de Rimbaud, c. 70, прим.
8 Письмо опубликовано Карло Загги в Nuova Antologia, 16 августа 1940 г., с. 405.
9 См. Пьер Рипер, Marseille, № 52, июль — сентябрь 1952 г.
10 Фотография напечатана в книге Андре Дотеля Vie de Rimbaud. Там указано, что это дом Рембо. Это очевидная ошибка — Рембо ни за что не стал бы жить в доме с крестом над крышей!
11 О его высокопреосвященстве Жароссо см. книгу Гаэтана Бернонвиля Mgr Jarosseau и книгу Омера Дениса Mgr Marie-Elie Jarosseau, Toulouse, éditions du Clocher, 1951 г.
12 Г. Селарье, «A propos de Rimbaud, souvenirs d’Ethiopie», le Temps, 10 июня 1933 г.
13 См. le Figaro littéraire, статьи Жана-Поля Вайана (16 октября 1954) и Р. Этьембля (23 октября).
14 Документ хранится в Bibliothèque littéraire Jacques Doucet.
15 Ж.-П. Вайан, Rimbaud tel qu’il fut.
16 Письмо Альфреда Барде от 15 февраля 1923 г., опубликовано в Carrefour 2 ноября 1949 г.
17 См. Андре Бильи, le Figaro littéraire от 24 декабря 1940 г. Об Андре Тиане см. Mercure de France, 1 октября 1954 г.
Глава XVIII
АМПУТАЦИЯ.
ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОЛГОФУ
В письме от 20 февраля 1891 года Рембо сообщает родным, что болезнь, которая медленно и неумолимо одолевала его, прогрессирует.
Дела мои плохи. На правой ноге варикозное расширение вен, у меня сильные боли — вот какова награда за упорный труд в этой унылой стране. К тому же расширение вен осложнилось ревматизмом, и не из-за холодной погоды: виной всему — здешний климат. Вот уже две недели как я ни на минуту не смыкаю глаз по ночам от боли в этой проклятой ноге.
Рембо собирается перебраться в Аден, где он заказал, впрочем, не надеясь, что это поможет, эластичный чулок для больной ноги, но пока не решается на переезд, так как в Хараре у него много должников.
Редкий случай — сохранился ответ г-жи Рембо на это письмо, датированный 27 марта 1891 года. К нему были приложены мазь для ног и пара эластичных чулок, выписанных из Парижа. В ее советах нет ничего особенного; под этими словами подписалась бы любая мать:
К этому письму я прилагаю рецепт и рекомендации доктора. Прочти внимательно и в точности выполняй то, что он велит. Прежде всего, тебе нужен отдых, даже больше — постельный режим: исходя из того, что ты сообщил в письме, доктор заключил, что твой недуг достиг опасной стадии и угрожает твоей жизни […]
Изабель уже лучше, но ненамного. У нас все еще зима, стоят сильные холода. Мы и так разорены, а еще потеряли всю пшеницу, ничего не осталось. Что будет с нами, известно одному Господу.
До свиданья, Артюр.
Самое главное, береги себя и напиши мне, как только получишь мою посылку.
В другом письме, датированном 15 июля и адресованном Изабель, несчастный сообщает новые подробности возникновения и быстрого распространения своей болезни; причины он называет те же: климат, переутомление, отсутствие ухода.
По привычке я ходил почти раздетым, на мне были лишь простые полотняные брюки и хлопковая рубашка. В таком виде мне приходилось пешком покрывать расстояния от 15 до 40 километров в день, в безумии метаться верхом туда-сюда по здешним горам.
Говорили о падении с лошади, об уколе о шип зонтичной мимозы, о несчастном случае во время охоты с братьями Ри-гас и многое другое1. Ни одно из этих свидетельств нельзя назвать абсолютно достоверным, однако неудивительно, что все стремились травмой объяснить внезапное обострение болезни.
Описание боли, терзающей его колено, «будто зажатое в тиски», производит ошеломляющее впечатление:
Я работал и ходил по-прежнему много, больше, чем когда-либо, думая, что это обычная простуда. Потом боль в колене усилилась. При ходьбе создавалось впечатление, будто сбоку в ногу загнали гвоздь. Однако я продолжал ходить, хоть это и стоило мне тяжких усилий. Стал больше ездить верхом, но, слезая с лошади, с каждым разом чувствовал себя все большим калекой. Затем нога выше колена раздулась, сустав опух, подколенная впадина тоже, кровообращение стало болезненным, боль пронизывала нервные окончания от лодыжки до поясницы. Теперь я мог ходить лишь сильно хромая, чувствовал себя все хуже. Но по-прежнему мне необходимо было много работать. Я принялся бинтовать ногу сверху до низу, растирать, делать припарки — безрезультатно. Постепенно пропадал аппетит, началась постоянная бессонница. Я сильно ослабел и похудел. Где-то около 15 марта я согласился с необходимостью соблюдать постельный режим, по крайней мере решил сохранять горизонтальное положение; установил свою кровать между кассой, бухгалтерией и окном, откуда мог наблюдать за весами, установленными в глубине двора.