Академия Абсента, о которой идет речь в письме к Делаэ, находилась на улице Сен-Жак, дом 176, если верить телефонному справочнику того времени. Это была рюмочная, ее держал некий Проспер Пелерье. «Предание гласит, что при ее основании, в конце XVIII века, — пишут Ф. А. Казальс и Г. Ле Руж, — в стены заведения было вмуровано сорок бочек водки. Во времена, когда Альфред де Мюссе был там завсегдатаем, была такая традиция: когда умирал академик, открывали, предварительно украсив ее траурной лентой, одну из этих сорока бочек». Клиентуру составляли студенты, разносчики, уличные певцы, местные художники и ремесленники. Бокал «зелени» стоил там всего три су11.
Однажды Рембо неожиданно встретил там бывшего ученика шарлевильского коллежа Жюля Мари. Позже он станет знаменитым фельетонистом, а тогда был всего лишь нищим студентом, бродягой из Латинского квартала. «В его открытом взгляде, — написал он о Рембо, — читались неловкость и нерешительность, но в то же время в них была и насмешка, которая заставляла думать, что в это тревожное время он никого не принимал всерьез, ни себя, ни других» («Литература», октябрь 1919 года). Он записал его адрес и однажды ранним утром пришел к нему на новую квартиру на улице Гран-Дегре, если только это не была улица Сен-Се-верен; иначе говоря, это было где-то между площадью Мо-бер и Сеной. «Он жил тогда, — уточняет Мари, — в просторной комнате. Из всей мебели там были только стол и спрятанная в темной нише кровать».
— Ты тут и работаешь?
— Ну да, — ответил он и с иронической улыбкой указал на стол: там не было ни пера, ни бумаги, только свинцовая чернильница с зеленоватой высохшей грязью на дне[103].
В тот день Мари пригласил его в ресторан, где за 50 сантимов подавали кусок вареной говядины и половник супа.
Немного позже Рембо, в свою очередь, подарил своему другу пучок кресс-салата, купленный у зеленщицы рядом с площадью Сен-Мишель; друзья поделили подарок по-братски — ни у того, ни у другого больше ничего не было — и съели на ужин.
Последнее стихотворение Рембо «Молодожены» датировано 27 июня 1872 года. Поэт находится в комнате молодой четы; в глубине комнаты — открытое окно, через которое ему видно небо:
Он представляет себе людей, которые входят и выходят, но часто:
По этому стихотворению видно, что ему больше нечего было сказать. Если он и работал — что происходило все реже и реже, — то это было, как он скажет позже, «так, чтобы не совсем уж опускаться». К чему теперь старания? Никому до него не было дела, ни самому захудалому редактору, ни самому дрянному издателю. Раз так, к чему все это? Ему все время давали понять, что он изолирован, как человек, заболевший чумой. 27 апреля 1872 года Эмиль Блемон, Жан Экар и Ришар Леклид основали журнал «Литературное и художественное возрождение» и решили не печатать там «Гласные» (рукопись стихотворения была у Блемона). В то время Рембо считали человеком, не внушающим доверия, а его произведения — не достойными публикации. Будет небезынтересно отметить в скобках, что в сентябре 1872 года то же «Возрождение» опубликует, без какого бы то ни было комментария, стихотворение «Вороны»: на тот момент автора уже не было в Париже, и можно было печатать его, не опасаясь скомпрометировать себя и журнал. В том же духе поступали и другие: в феврале-марте Нина де Вильяр снова открыла свой знаменитый салон в доме 82 по улице Монахов, но Верлен не осмелился привести туда Рембо.
Такому бессмысленному существованию — спать и напиваться пьяным — нужно было положить конец. Чаша терпения была переполнена. Разрыв был неизбежен. Красивые обещания, «крестный путь», «жестокости», свободная жизнь наконец — какая чушь! От него избавились, ему перекрыли кислород. Верлен снова оказался во власти жены и тестя, его подавленное состояние говорило о том, что он жил под постоянной угрозой официального развода. Этого развода, которого он должен был бы желать всем сердцем и стремиться к нему всеми силами, он боялся как самого страшного несчастья. Из такого раба никогда ничего не выйдет.
И тогда 7 июля, в воскресенье, Рембо написал Верлену прощальное письмо. Он понял, что над ним посмеялись, и поскольку Париж и «парнасцы» вызывали у него отвращение, он решил уехать, сначала в Бельгию, а оттуда в далекие жаркие страны. Он сжигал мосты. Текст этого письма не сохранился, но, должно быть, в нем каждая строчка дышала ненавистью и презрением.
Для верности он решил сам отнести письмо Верлену на улицу Николе.
Примечания к разделу
1 Э. Делаэ, Rimbaud (1923), с. 162.
2 А. Адан, Oeuvres complètes de Rimbaud, Bibliothèque de la Pléiade, c. 943.
3 Ария, о которой идет речь, — из второго акта, седьмой сцены. Сборник пьес XVIII века, в котором есть и «Нинет при дворе», фигурирует в списке вещей, оставленных Верленом на улице Николе в июле 1872 г. Поэт посвятил «забытым ариям» девять стихотворений из сборника «Романсы без слов».
4 Эта «одна важная особа в Мадриде» (имеется в виду Мадридское кафе) был некий Антуан де Тунанс, из Перигё (оттуда же был родом г-н Моте), который объявил себя королем Патагонии и Араукании. Он набирал себе подданных, раздавал ордена (был «орден Стальной короны») и титулы. Верлен познакомился с ним у Антуана Кро, который станет «наследником» Тунанса. См. Жан Распай, Moi, Antoine de Tounens, roi de Patagonie, Albin Michel, 1981.
5 Имеется в виду Анри Реньо, очень талантливый художник и ярый патриот, убитый в Бузенвале 24 января 1871 г.
6 В дневнике Эдмона Гонкура есть на этот счет очень реалистичные — до тошноты — свидетельства. Морис Роллина (1853–1903), поэт и музыкант, рассказал, что как-то утром Рембо появился в одном кафе и улегся спать: «Я убит, я труп, он е…л меня всю ночь, у меня дырка в заднице не закрывается— дерьмо наружу само течет» (18 апреля 1896, Edition Ricatte, XIV, с. 116–117). 8 февраля 1891 г. записан рассказ Альфонса Доде, который в каком-то кафе процитировал высказывание Рембо о Верлене: «Да уж, мной он вволю насладился! А вот чтобы я с ним так же развлекался, не хочет! Да нет, нет, он в самом деле отвратителен, от одного вида его кожи воротит!» (Edition Ricatte, XVII, с. 193–194). В кругу Гонкуров ненавидели и Верлена, и Рембо (последнего именовали «педераст-убийца») и с удовольствием собирали самые мерзкие слухи о двух поэтах. См. Жан-Пьер Шамбон, «Edmond de Goncourt et Rimbaud», Parade sauvage, бюллетень № 3, июнь 1987 г.
7 См. Жюль Ре, «Les dernières lettres inédites de Paul Verlaine», Revue des vivants, 1923, отдельный оттиск.
8 См. Леандр Вайа, En écoutant Forain, Paris, Flammarion, 1931 r.
9 Бывшая г-жа Верлен, Mémoires de ma vie, Paris, Flammarion, 1935 r.
10 Джон Портер Хьюстон замечает в своей книге The Design of Rimbaud’s Poetry, что «песни» Рембо поразительно напоминают стихи знаменитой г-жи Гюйон, подруги Фенелона, как по стилю и ритму, так и по подбору слов. См. le Bateau ivre, № 18, июль 1964 г. Замечание крайне существенное.
103
Следующие строки из