Более других, как кажется, заслуживают доверия слова Изабель, согласно которым Рембо провел на острове один месяц: «Целый месяц мы блуждали в обжигающем воздухе Явы» («Мой брат Артюр»).
В случае, если бы его поймали, ему угрожало не повешение, как пишут некоторые, а всего лишь несколько месяцев тюрьмы.
Все это время Верлену и Делаэ ничего не оставалось, кроме как обмениваться вопросами о судьбе путешественника: «Куда же это наш красавец запропастился?» Может быть, его занесло к дикарям в самое сердце Африки, предполагали они и поэтому называли его в письмах то сенегальцем, то готтентотом, то кафром и так далее; по той же причине Делаэ в письмах к Верлену рисует разные забавные картинки, на которых Рембо изображен то миссионером, то негром, то царем дикарей и т. д. В июле 1876 года Верлен по приглашению Делаэ приехал на несколько дней в Мезьер. Они могли только повторить друг другу свои вопросы: где, в какой части света теперь их приятель? Вскоре и Жермен Нуво добавил к «картинной галерее» несколько своих рисунков: Рембо, бегущий за шляпой на фоне «негритянского пейзажа», или его профиль в толще морской воды, намек на возможное кораблекрушение.
Начался учебный год. Молчание продолжалось. «О готтентоте, как прежде, никаких вестей, — пишет Делаэ Верлену. — Что же с ним сталось? может быть, его кости белеют теперь на какой-нибудь заколдованной пирамиде… Но, в конце концов, моей вины тут нет!»
К концу ноября они оба, должно быть, решили, что известий о Рембо не будет больше никогда, что он нашел вечный приют в джунглях, а может быть, в океане или пустыне. Артюр вернулся в Шарлевиль только 9 декабря 1876 года. Это известно из письма Делаэ к Эрнесту Мило от 28 января:
Дорогой друг!
Я заставил тебя ждать, и мне даже немного стыдно, что я узнал об этом раньше тебя, но в возмещение я сообщаю тебе великую новость:
ОН ВЕРНУЛСЯ!!!
из небольшого путешествия, так, пустячок. Вот маршрут: Брюссель, Роттердам, Хелдер, Саутгемптон, Гибралтар, Неаполь, Суэц, Аден, Суматра, Ява (с остановкой на два месяца), Кейптаун, остров Святой Елены, остров Вознесения, Азорские острова, Куинстаун[182], Корк (в Ирландии), Ливерпуль, Гавр, Париж, и в конце, как обычно… Шарлевилъ. Было бы слишком долго рассказывать тебе обо всех сногсшибательных историях, в которые ему довелось влипнуть, я ограничусь тем, что пририсую тебе здесь несколько человечков — они и красноречивее будут. Кстати — и это не делает ему чести — он находился в Шарлевиле с 9 декабря (никому об этом не говори!).
С другой стороны, это еще не конец, и мы, наверное, скоро услышим о множестве других авантюр. Это пока что все. Такая уйма рисунков, как здесь, лучше любых комментариев.
До скорого,
Прилагавшиеся рисунки сохранились плохо. Три из них были опубликованы в «Альбоме Рембо»: Рембо на борту «Принца Оранского», Рембо пересекает яванские джунгли, и, наконец, Рембо сидит за столиком в каком-то саду вместе с Делаэ, который спрашивает его:
— Когда ты уезжаешь?
— Как только будет возможно, — отвечает он.
Над ним нарисован парусник, сражающийся с волнами. Подпись гласит: «Маленькая гроза, ничего серьезного». На самом деле это был ужасный шторм, корабль потерял бизань-мачту, брам-стеньги и весь такелаж. Волны бились о борт столь бешено, что, по словам Делаэ, моряки на глазах у Рембо становились на колени и читали молитвы.
Один из ранее не печатавшихся рисунков изображает Рембо перед удивленными полуголыми аборигенами, держащими в руках кухонную утварь (видимо, они собрались его зажарить); на другом — тот же Рембо в мэрии Явы, которую украшает бюст Тьера.
Перед нами встает вопрос, на каком корабле возвращался Рембо. Ответить на него не так-то просто. Во-первых, этот корабль должен быть зарегистрирован в Шотландии, так как Рембо в своем письме к консулу Соединенных Штатов в Бремене от 14 мая 1877 года (см. ниже) заявляет, что в течение четырех месяцев был матросом «на шотландском паруснике в плавании с о. Явы в Куинстаун, с августа по декабрь 1876 года». Во-вторых, он должен был заходить в те порты, которые указаны в процитированном выше письме Делаэ к Эрнесту Мило (их ему назвал сам Рембо). Необходимо, наконец, чтобы корабль к 30 августа 1876 года уже отплыл из Семаранга и чтобы Рембо имел при этом возможность оказаться в Шарлевиле к 9 декабря.
Старки, отвергнув «Лартингтон», «Сити оф Эксетер» и «Леонию», указывает на «Главаря», удивляясь тому, что имя Рембо не фигурирует в Центральном регистре плаваний и моряков, в каковой оно должно было быть занесено, если бы он отправился в плавание наемным матросом. Мы отводим это возражение: нетрудно догадаться, что Рембо знал, что его разыскивает нидерландская полиция, и остерегся назвать настоящее имя.
Парусник «Главарь» был зарегистрирован в шотландском городе Банф, экипаж в основном состоял из шотландцев. Под командованием капитана Брауна он отплыл 30 августа из Семаранга, направляясь с грузом сахара в Фалмут (графство Корнуолл). На один день, 23 октября, корабль зашел на остров Святой Елены, и это опровергает легенду, гласящую, что, поскольку капитан отказался остановиться на острове, Рембо бросился в воду, намереваясь добраться туда вплавь, и был выловлен из воды каким-то матросом.
В ирландский Куинстаун судно пришло 6 декабря. Но, так как «Главарь» не поплыл затем в Ливерпуль (а в письме Делаэ указано, что Рембо побывал в этом городе), Ундервуд не без основания предположил, что Рембо сошел с корабля в Куинстауне (что согласуется с его письмом от 14 мая 1877 года) и отправился в Корк на пароме (от Куинстауна до Корка двадцать одна минута). Там он, вероятно, сел на пароход, шедший в Ливерпуль, где, наверное, нашел какое-то каботажное судно, которое доставило его в Гавр14. Ступив на французскую землю с сэкономленными голландскими деньгами, он легко мог добраться до Парижа по железной дороге.
В столице, по словам Делаэ, Рембо видели одетым в форму английских моряков — видимо, поэтому Жермен Нуво называл его «Рембо-мореход», по аналогии с Синдбадом-мореходом15.
Наш путешественник благоразумно переждал зиму 1876/77 года в Шарлевиле, целиком погрузившись в изучение иностранных языков.
Верный своей привычке, он снова уехал, когда настала весна. Ему в голову пришла мысль: почему бы из новобранца не стать вербовщиком, нанявшись помощником к какому-нибудь голландскому агенту? Кто лучше него смог бы расхваливать сказочную Яву, намекая при этом, с какой легкостью оттуда можно удрать? Поэтому его видели в Кёльне, в мае 1877 года, где он пытался завлечь в ряды голландской колониальной армии молодых рейнландцев, жаждавших поиграть в героев и поглядеть на экзотические страны. Получив комиссионные за десяток жертв, он смог добраться до Гамбурга, ворот волшебного Востока. Ему хотелось найти работу в заморском филиале какой-нибудь торговой компании.
По дороге он остановился в Бремене, откуда 14 мая 1877 года написал весьма интересное письмо на английском языке (далеком, впрочем, от совершенства16), чтобы осведомиться об условиях найма в американский военный флот. Вот это письмо:
Я, нижеподписавшийся Артюр Рембо, родился в Шарлевиле (Франция). Возраст — 23 года, рост — 5 футов 6 дюймов, состояние здоровья — хорошее. В прошлом преподаватель иностранных языков и естественных наук. Дезертировал из 47 полка французской армии[183], в настоящий момент нахожусь в Бремене без средств к существованию, так как французский консул отказал мне в какой-либо помощи.
182
Другое название города Ков (ирл. An Cóbh), порта в Ирландии, в бухте Корк, на Большом острове (англ. Great Island). В 1849 году был переименован в Куинстаун в честь королевы Виктории, в 1922-м было восстановлено исконное название. Славу как военная база и перевалочный пункт для трансатлантических рейсов (в отличие от соседнего Корка, внутреннего и европейского порта) получил в период, когда назывался Куинстаун, поэтому на военных картах и в разного рода реестрах фигурирует под этим названием.