Однако еще большее разочарование ему принесло известие о том, что его матери с ее крестьянским умом не пришло в голову ничего лучше, чем вложить полученные деньги в приобретение земель! Подтверждение этому нашел полковник Годшот в кадастровых книгах Шюффи-льи-Роша: в 1882 году у некого г-на де Лаписса из Парижа был приобретен участок земли площадью 37,7 ара; сделка была совершена от имени «Жана Николя Артюра Рембо, преподавателя в Хазаре (sic) (Аравия)». Его имя даже было занесено в списки избирателей местной общины.
«Ну какого черта я буду делать с землей?» — возмущался Артюр в письме к матери от 7 ноября 1881 года, узнав, как поступили с его деньгами.
Впрочем, следует признать, что Артюр был не только вспыльчивым и нетерпеливым, но и добросердечным. Высказав свое недовольство, он добавляет: «Если нужно, возьмите себе то, что вы приобрели для меня: это принадлежит вам. Мне же не о ком заботиться, кроме себя самого, а я ни в чем не нуждаюсь».
В дальнейшем, однако, он больше не посылал денег домой, а помещал их в Аденскую сберегательную кассу под 4,5 % годовых.
Альфред Барде не стал предлагать Артюру вернуться в отдел по сортировке кофе; он заслуживал большего, и был назначен, сказали бы мы, помощником управляющего (Альфред Барде заявлял, что головным филиалом в Адене руководил он сам, а Рембо был его «заместителем»).
Что же касается самого Артюра, то он после некоторых размышлений пришел к выводу, что не создан для коммерческой деятельности, а его истинное призвание — быть путешественником и писателем.
Здесь нам следует вернуться немного назад. В конце 1881 года Верлен, все еще «фермер» в Жюнивиле, решил вновь вернуться в литературу и начал собирать стихотворения Рембо; у его парижских друзей сохранилось немало списков стихов Артюра, а у него в то время уже ничего не было. Такое положение дел заставило его вспомнить о самом авторе. Поль ничего не слышал о нем вот уже два с половиной года. Где он теперь? Что с ним сталось? И Верлен поручил верному Делаэ разузнать, как и что. Так как Эрнест не знал, что Артюр уехал в Африку, он написал ему в Рош. Вот что он сам об этом рассказывает:
«Г-жа Рембо вскрыла конверт и написала мне в ответ миленькое послание, в котором и раскрыла мне тайну, что «бедняга Артюр» находится в данный момент в Харате или в Хараре — у нее такой почерк, я не разобрал. Сегодня я пошлю ей другое письмо и попрошу переслать ему мои каракули, если она знает адрес нашего вертопраха» (письмо к Верлену от 31 декабря 1881 года1).
Рембо ответил на послание друга 18 января 1882 года:
Мой дорогой Делаэ!
Я был рад получить твое письмо.
Без лишних слов скажу, что, коль скоро ты в Париже, ты мог бы оказать мне одну большую услугу.
Я собираюсь написать работу, которая будет посвящена Харару и галласам. Я тщательно изучил этот город и этот народ. Я представлю ее затем в Географическое общество.
Его мечтой было написать настоящий научный труд, непревзойденный по полноте охвата материала, дополненный иллюстрациями; для этого ему требовались точные измерительные приборы: дорожный теодолит или хороший секстант и «самый современный компас для ориентировки»; кроме того, он просил прислать около трехсот образцов минералов, карманный барометр-анероид, рулетку, а также «математический набор», куда входили линейка, угольник и циркуль; список необходимого дополняли книги по топографии, геодезии, гидрографии, промышленной химии и такие издания, как «Учебник путешественника», «Ежегодник Бюро долгот»[196] за 1882 год и т. д. Пусть любезный друг поскорее все это раздобудет, а по поводу возмещения расходов ему следует обращаться в Рош.
Конец письма так же сух, как и начало:
Тщательно запакуй. Подробности — со следующей почтой, через три дня. Ты же, тем временем, поторопись. С сердечным приветом.
Это письмо обнаружено в бумагах семьи Рембо. Это, вероятно, означает, что г-жа Рембо не переслала его Делаэ.
Итак, Рембо, подобно лафонтеновской молочнице, создал себе очередную иллюзию: Географическое общество будет оплачивать ему его восхитительные путешествия. Теперь в Рош поступало еще больше заказов: ему требовались подзорная труба, специальное ружье для охоты на слонов… Артюр буквально грезил наяву: местом его подвигов станут Абиссиния или Занзибар. Более того, узнав о том, что г-н Дюбар поддерживает хорошие отношения с французским консулом в Занзибаре г-ном Леду, Артюр обратился к нему с просьбой направить последнему рекомендательное письмо. Дюбар написал его 6 марта 1882 года; письмо содержало благосклонные отзывы г-на Дюбара о своем «друге и сотруднике» Рембо, который, как мы видим, значительно вырос в глазах руководителей.
Однако 3 ноября 1882 года наш герой сообщил родным, что в январе 1883-го отправляется обратно в Харар, где ему поручено руководить филиалом фирмы, в которой он работал. Сама фирма переживала трудные времена: ей была необходима финансовая поддержка, к тому же намечалась внутренняя реорганизация. Г-н Дюбар собирался выйти в отставку и вернуться во Францию. Его место должен был занять Пьер Барде, освободив тем самым руководящий пост в Хараре. Рембо внимательно следил за всеми этими слухами и некоторое время даже тешил себя надеждой, что его вместо г-на Дюбара назначат уполномоченным по делам Африки и Аравии; работа в этой должности приносила бы ему 10 000 франков ежегодного дохода. Увы, его иллюзии вскоре развеялись.
Помимо этого, также обсуждался дополнительный вопрос о необходимости открытия нового филиала в провинции Шоа, где правил король Менелик. Воображение Артюра снова разыгралось: он уже представлял себе, как, получив щедрую субсидию от Географического общества, будет гарцевать на лошади по огромным девственным просторам неизведанных стран, а за ним целое стадо мулов будет везти совершенно новенькие измерительные приборы.
Поскольку г-н Дюбар направлялся в Лион, Рембо поручил ему купить хороший фотоаппарат (тот, что он когда-то заказывал, так и не дошел), не сомневаясь, что в скором времени это приобретение поможет ему сколотить «небольшой капитал». Не беда, что покупка обойдется недешево (1850 франков — в аппарате были детали из золота и серебра), у его матери достаточно денег; она получит от фирмы чек на 1000 франков, а остальное снимет со своего банковского счета в Роше.
В том же письме от 3 ноября 1882 года Артюр неосторожно добавляет: «Когда это будет сделано, я попрошу вас еще кое-что купить, если останутся деньги».
Ну, нет! Это было уже слишком! Прихоти и противоречивые распоряжения сына вывели г-жу Рембо из себя: аравийское солнце, должно быть, свело его с ума! У нее есть и другие дела, кроме как переписываться с владельцами парижских книжных магазинов и торговцами научными приборами и ходить каждый божий день на почту, чтобы оплачивать и получать посылки! К тому же такие расходы совершенно неоправданны: нужно быть не в своем уме, чтобы заплатить 1850 франков за фотоаппарат, который вполне можно приобрести за 200–300 франков!
Она решительно заявила «бедняге Артюру», что отныне отказывается заниматься его делами.
Ее решение повергло его в отчаяние. «Ваши действия, — заявляет он в письме к матери от 8 декабря, — не лучший способ помочь человеку, который находится за тысячи лье от дома, путешествует среди диких племен и которому практически некому писать в родной стране! Мне хотелось бы надеяться, что вы измените свое немилосердное решение. Если я не могу обратиться за помощью к собственной семье, к кому ж мне тогда, дьявол меня дери, обращаться?»
Без необходимых ему книг и инструментов Рембо чувствовал бы себя совершенно беспомощным. В этом же письме он просит прислать ему новые книги: полный справочник по железным дорогам и «Трактат по механике» Шалонского института.
196
Организация во Франции по содействию развитию ряда областей астрономии и стандартизации навигационных приборов, основана в 1875 году. Выпускает ряд периодических изданий, среди них заказанный Рембо