– Ты смотри на них, а не на меня, – указал ему император.
В шатре оказались еще два пегобородых варвара в одинаковых синих плащах, связанных за руки спина к спине. По возрасту им было лет по девяносто, если не больше, и легат всегда изумлялся этой несправедливости – век варваров был вдвое, а то и втрое больше, чем век благородных ромеев. Создавалось впечатление, что у диких северных народов не только свой календарь, но и особый отсчет времени, будто живут они не на Земле, а на другой планете. Впервые узнав о таком долголетии, Анпил решил, что они используют таинственные элексиры или плоды, известные как молодильные яблоки, обновляющие и продляющие жизнь. Однако посланные к варварам лазутчики ничего подобного не обнаружили, а эти яблоки приносили мешками, и легат ел их сам, посылал в дар императору, выращивал из семян деревья, но ничуть не отодвинул старость. Тогда он приказал выкрасть у варваров старика и отдал его эскулапам, которые тщательно изучили его живого, а затем умертвив, исследовали плоть. Вывод ученых мужей был неутешительным и неприемлемым: чтобы обладать таким долголетием, нужно было родиться и жить в этой студеной стране, занимаясь тяжелым физическим трудом: своими руками строить жилище, корабли, воевать, добывать пищу и, самое главное, почти круглый год бороться с вездесущим холодом.
– Ты знаешь этих варваров? – что-то заподозрил Варий, наблюдая за легатом.
– Нет, август, но они все похожи друг на друга.
Под наметанный глаз старого добытчика попали их широкие кожаные пояса, обрамленные тяжелой чеканкой по золоту, и золотые же фибулы-пряжки на плащах, увитые искусной сканью. А чуть поодаль, на ковре, лежали отнятые у пленных варварские забавы – гусли и причудливо изогнутая арка с серебряными струнами, напоминающая ромейскую арфу, только малых размеров.
– Кто эти люди? – поторопил император.
– Варвары, мой господин, – просто ответил Анпил.
– Я сам вижу, что это варвары! – раздраженно произнес Варий. – Кто они и какого племени?
– Это расы, – со знанием дела объяснил легат. – Они родственны диким варяжским племенам русов и росов...
– Русов и росов я знаю! Но почему ничего не слышал о расах?
В свите императора был первосвященник храма Марманы и философ Марк Сирийский, следовавший за ним неотступной тенью, поскольку отмечал в фастах каждый шаг августа, а кроме того, служил самым приближенным советником и астрологом. Этот влиятельный и ученый летописец наперечет помнил не только звезды и созвездия, но и все народы, народности и племена, населяющие четыре стороны света.
Если император не слышал о расах, значит, и Марк Сирийский не знал о них.
– Но ты слышал о расенах или этрусках, мой господин, – покорно напомнил легат, зная, что это может вызвать гнев, ибо этруски возглавили восстание италиков, на усмирение которых трибун Варий водил свою конницу.
Однако же гнева не последовало: вероятно, годы затуманили неприятные воспоминания императора.
– Этрусков больше не существует, – как-то отрешенно проговорил он.
– Они произошли из одного корня, – пояснил Анпил и постарался тут же отвлечь внимание августа. – Здесь же расов называют – калики перехожие.
– Что это значит?
– Калики – это особый клан посвященных жрецов, способных переходить из мира живых в мир мертвых и возвращаться обратно, сохраняя человеческую суть.
Варий отступил на шаг и встряхнул головой.
– Подобное невозможно, Анпил!
– Невозможно, август! – с готовностью подтвердил легат. – Но варвары верят, ибо дикие и имеют смутное представление о мироустройстве.
– Почему они ходят по моим провинциям, как по своей земле?
– Калики не признают рубежей и лимесов, мой господин. Они и в самом деле обладают способностью проникать всюду, куда им захочется.
Император приблизился к старому сослуживцу и открыто посмотрел ему в глаза.
– Ты хочешь оправдать свою пограничную стражу? Или напугать меня противником?
– Нет, мой господин, – легат выдержал его взгляд. – Стража будет предана военному суду.
– А почему они ходят без оружия, а только с музыкальными инструментами?
– Из всех варварских племен расы самое мирное племя. Их главное искусство – веселить людей музыкой, песнями и танцами. По образу жизни они напоминают бродячих актеров, мой господин.
В голосе императора зазвучал сарказм.
– Но я не просил веселить меня. Я намеревался принять парад моих войск. Моему уху приятнее музыка маршей, а не варварские гимны!