Правда, пока было непонятно, какую конкретно роль князь Оболонский исполнял в этом замке-гостинице, был ли он простым портье, менеджером-управителем или же был реальным хозяином всего этого предприятия? Я не стал особо задумываться над этими вопросами, прекрасно понимая, что рано или поздно ответы будут получены.
Двор замка был разбит на две неравных части, большую часть занимал парк с цветниками, экзотическим кустарником и прекрасно ухоженными деревьями, а меньшую часть — хозяйственный двор. Немного побродив по аллеям парка и подышав свежим воздухом, я отправился знакомиться с хозяйственным двором.
Хозяйственный двор занимал серый квадрат прекрасно уложенного асфальта, который был окружен кирпичными строениями производственного назначения. По двору сновали люди, которые с интересом поглядывали на меня и вежливо здоровались, но не останавливались, чтобы переговорить, а спешили по своим делам. Некоторое время я молча наблюдал за этой активностью, кивком головы отвечая на приветствия незнакомых мне людей. Еще издали я обратил внимание на парня, появившегося в дверях одного из зданий. Он внимательно осмотрел двор, перекинулся парой слов с ребятами, которые в этот момент проходили мимо. Затем он подтянул свои рабочие брюки, одернул куртку и решительно направился в мою сторону. В трех шагах от меня этот парень остановился, стянул с головы берет и, слегка поклонившись, вежливо обратился ко мне:
— Милорд, позвольте вас проинформировать о ходе работ по ремонту вашей летающей машины, на которой вы прибыли в замок. — Он сделал паузу и продолжал: — Пока нам удалось только провести общую диагностику ее технического состояния. Но мы не знаем, что вы хотите иметь в окончательном варианте, поэтому, чтобы мы могли продолжать ремонтные работы, нам требуется ваше мнение и более детальный совет по ремонту. — Парень сделал шаг в сторону, всем видом предлагая следовать за ним.
Я оторвался от стены, которую подпирал плечом, и направился вслед за парнем.
3
Производственно-ремонтный бокс, где находился мой истребитель, представлял собой нечто среднее между студией модного художника и холлом современного отеля. Казалось бы, небольшое помещение было ярко освещено и сверху донизу оплетено легкими лестницами, мостками и переходами с одной стороны на другую, не говоря уже о множестве стационарных приборов, счетчиков, осциллографов и пультов. Когда я перешагнул порог бокса, то застыл на месте, вглядываясь в картину рабочего помещения без единого пятнышка грязи или масла на полу и на стенах, воздух которого был наполнен запахами леса. Я опустил взгляд чуть ниже и только тогда увидел свой BF109E, который лежал на стапеле с выпущенным шасси, не достававшим до пола бокса. Истребитель находился в центре этих ажурных переплетений, окруженный тестовыми стендами и от шасси до фонаря укутанный проводами, коммуникационными кабелями с какими-то непонятными нашлепками на фюзеляже и крыльях.
Интуитивно я выбрал одну лесенку из множества других и по ней спустился вниз на пол ремонтного бокса. Даже с этого места истребитель казался таким безобидным и маленьким и напоминал собой красивую детскую игрушку. Подошел к машине и ладонями коснулся ее внешней обшивки, вместо холода металла под руками почувствовал необычный материал, от которого исходили ощущения теплоты и непонятной нежности. От неожиданности я отдернул руки от обшивки, и ощущения немедленно исчезли. Перейдя на магическое зрение, я проник в структуру стали обшивки истребителя и увидел, что это не жесть с присадками броневой стали, из которой изготовлялась обшивка серийных BF109E, а неизвестный мне материал.
— Милорд, прошу извинить меня за беспокойство. Что-то не так с вашей машиной? — внезапно послышалось за моей спиной.
Резко развернувшись на каблуках, я увидел перед собой еще одно человеческое существо, одетое в чистую робу и с простодушным лицом крестьянина. Только тут я заметил в углу этого нижнего яруса большой стенд с множеством экранов, мониторов, приборов, трамблеров и ручек переключений. Этот парень, видимо, работал на стенде, и потому я его и не заметил.