Напротив слона – беседка, а за ней растёт очень много незабудок, но про это никто не знает: за беседкой непроходимый бурелом, крапива в человеческий рост и топкая земля болота. Добраться до голубого ковра незабудок могут лишь гномы.
После беседки одна дорога расходится на три: первая ведёт на площадь перед столовой, в центр лагеря; вторая поднимается круто вверх; третья убегает к реке, к пирсу, к вековым ивам. Если пойти по второй дороге, то выйдешь как раз к Старому лагерю.
Лагерь «Светлячок» построили так давно, что в нём отдыхали не только родители Прасковьи, но даже её бабушка. Только тогда вместо домиков были палатки и стояли они здесь, над рекой. Палаток давно нет. Только здание бывшей столовой стоит на пустыре, там теперь сторож живёт. У сторожа много собак: Пятнашка, Буль, Шарик, Ляля, Кузя, Бой и Найда. Они не то чтобы злые, но очень шумные, лают громко и бегают всегда стаей. Ребята их боятся и к дому сторожа не подходят. Сторож Михалыч тоже старик сердитый, его не очень-то в лагере любят.
За домом сторожа – бассейн для малышей, а за бассейном – дикий заброшенный сад. Никто-никто, даже директор, не знает, откуда в лагере этот сад. Может, его заложили ребята в те времена, когда бабушка Прасковьи Шустовой была ещё маленькой. Может, Весна несла в рукавах молодые побеги-саженцы да обронила по рассеянности. Может, сидели на заборе мальчишки-девчонки, яблоки-груши жевали, а огрызки за спину бросали, те проросли и выросли садом. А может, деревья сами из дачного посёлка пришли – удрали от нерадивых хозяев. Никто не знает, как было на самом деле, да это и не важно. Главное, что в те давние времена сад был молодым и добродушным. Ребята из старого палаточного «Светлячка» за ним ухаживали, заботились, сад рос и ширился, а потом… Потом построили Новый лагерь, с кирпичными корпусами и большой столовой. Обветшалые палатки списали, а сад почему-то забросили. Может быть, однажды летом кто-то поленился ухаживать за ним, и он одичал.
Так до сих пор и стоит: дикий, заросший крапивой и полынью. Туда никто теперь не ходит. Страшный он какой-то, косматый. Здесь, на месте Старого лагеря, ещё много есть интересного: беседка и качели, флагшток на площадке, где раньше проходили линейки, кусты акации, буйно цветущие в июне…
А если перейти по мостику через ручей, то окажешься в Новом лагере, где весёлые, уютные домики, ярко раскрашенные качели, фонтанчики, скамейки, горки и песочницы, где заросли черёмухи, шиповника и дикой малины; где в пятом корпусе разместился седьмой отряд, а в нём – Прасковья Шустова, которая любит, когда её называют просто Ася.
Ася не сразу поняла, что девочки посчитали её задавалой. Раньше с ней никогда такого не случалось. В классе Асю любили и во дворе тоже. А здесь подошла к ней Наташка Ястрова и сказала:
– Не воображай, пожалуйста, что если у тебя редкое имя, то ты какая-то особенная. Имя ничего не значит.
– Не имя красит человека, а человек имя, – сказала отличница Болотова.
– Это ещё доказать надо, что ты особенная, – продолжала Наташка.
– Да я и не воображаю, – удивилась Ася.
– Воображаешь, воображаешь. В глубине души, – настаивала Наташка. – Правда ведь, девочки? Может быть, в других местах это тебе и удавалось, но у нас тут свои правила.
Ася только плечами пожала и стала вещи раскладывать. Её кровать стояла у окна. На подоконнике одиноко торчал в горшке засохший кустик герани. Ася протянула к нему руку, но тут же услышала:
– Не трогай, он проклят!
Большеглазая вертлявая Алёна смотрела на неё очень серьёзно.
– Честно-честно! – сказала она. – Я пятый год сюда езжу, всё знаю, можешь обращаться. Этот цветок уже пятьдесят лет здесь стоит. Он про́клятый! Даже вожатые его не трогают. Кто дотронется – через три дня умрёт! И выбрасывать нельзя. Кто выбросит, тот тоже умрёт, на месте.
Ася так и застыла с вытянутой рукой. Ерунда, конечно, кто такому поверит? Но трогать всё-таки не стала. Кто его знает… Вот и спи теперь рядом с про́клятым цветком. А она-то сначала обрадовалась, что кровать у окна, удивилась, что никто не занял… Понятненько.
Когда пошли в столовую, все выстроились парами, а Асе пары не досталось: в отряде было одиннадцать девочек. Ну и мальчиков столько же.
– Коля, что ты стоишь? – сказала вожатая Лена. – Пары нет? А… вот Ася без пары, вставай с ней. Ну что значит «не пойду с девчонкой»? С девочкой, во‐первых. Вставай, говорю, не выдумывай. Ася не кусается.
– Тётя Ася, не кусайся, а то в лоб получишь, Ася! – продекламировал Даня Щеглов по прозвищу Мартыш.