Чтобы заставить госпожу д'Этамп несколько усилить свою просьбу, Бенвенуто пришлось еще раз показать кончик письма.
— Но я не знаю, — заметил Франциск I, — согласится ли прево назвать своим зятем человека без роду, без племени.
— Прежде всего, сир, — возразил Челлини, — прево, как верноподданный, должен желать лишь того, чего желает его король. Затем, Асканио вовсе не человек без роду, без племени. Его имя Асканио Гадди, и один из его предков был флорентийским подеста.128 Правда, он золотых дел мастер, но в Италии занятие искусством не считается зазорным; и даже если бы Асканио не был древнего аристократического рода, он теперь французский дворянин, ибо я позволил себе вписать его имя вместо своего на грамоте, пожалованной мне вашим величеством. Не подумайте, сир, что это жертва с моей стороны. Для меня вознаградить Асканио — значит вдвойне вознаградить самого себя. Итак, Асканио владелец Нельского замка, и я позабочусь о том, чтобы у него не было недостатка в деньгах. Он сможет, если пожелает, оставить свое ремесло и приобрести роту копьеносцев или какую-нибудь должность при дворе. Я оплачу все расходы.
— А мы, разумеется, позаботимся о том, — сказал король, — чтобы такая щедрость не слишком истощила ваш кошелек.
— Так, значит, сир…
— Согласен, согласен! Пусть женихом будет Асканио Гадди, владелец Нельского замка! — от души смеясь, воскликнул король.
— Герцогиня, — вполголоса сказал Бенвенуто, — по совести говоря, вы не можете долее держать в Шатле владельца Нельского замка — это годилось лишь для подмастерья Асканио.
Герцогиня позвала одного из офицеров дворцовой стражи и тихо ему что-то сказала. Затем, повысив голос, добавила:
— Именем короля!
— Что вы приказали ему, сударыня? — спросил король.
— Ничего особенного, ваше величество, — ответил за нее Челлини. — Герцогиня послала за женихом.
— Но где же он?
— Там, где госпожа д'Этамп, зная доброту вашего величества, велела ему дожидаться воли короля.
Через четверть часа распахнулись двери приемной, где в ожидании Франциска I сидели Коломба, прево, граф д'Орбек, испанский посол и почти все сановники, за исключением виконта де Марманя, который все еще болел.
Служитель провозгласил:
— Его величество!
Вошел Франциск I под руку с Дианой де Пуатье, за ним между госпожой д'Этамп и Асканио, в лицах которых не было ни кровинки, следовал Бенвенуто Челлини.
При появлении короля все придворные обернулись к двери и, увидев эту странную группу, на секунду замерли в изумлении, а Коломба почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
Всеобщее удивление усилилось еще больше, когда, пропустив Челлини вперед, Франциск I во всеуслышание заявил:
— Маэстро Бенвенуто, уступаем вам на минуту наш сан и нашу власть. Говорите от имени короля Франции, и пусть все повинуются вам, как королю!
— Берегитесь, сир: желая удостоиться этой чести, я буду просто великолепен! — пошутил Челлини.
— Хорошо, хорошо, Бенвенуто, — смеясь, ответил король. — Мы станем рассматривать ваше усердие как желание нам польстить.
— Что ж, в добрый час, ваше величество! Такие слова мне по душе, и я постараюсь льстить вам как можно больше… Итак, — продолжал он, обращаясь к придворным, — не забывайте, пожалуйста, знатные дамы и господа, что моими устами говорит сам король! Господа нотариусы, приготовили вы контракт, который его величество удостаивает собственноручной подписи? Впишите же имена супругов.
Оба нотариуса взяли перья и положили перед собой два контракта, один из которых должен был храниться в государственном архиве, а другой — у них в конторе.
— Одна из сторон, вступающих в брак, — знатная и могущественная мадемуазель Коломба д'Эстурвиль.
— Коломба д'Эстурвиль, — машинально повторили нотариусы.
Придворные слушали Бенвенуто с величайшим удивлением.
— Другая сторона, — продолжал Челлини, — знатнейший и могущественнейший Асканио Гадди, сеньор Нельский.
— Асканио Гадди! — воскликнули одновременно прево и д'Орбек.
— Простой подмастерье! — с горечью добавил прево, обернувшись к Франциску I.
— Асканио Гадди, сеньор Нельский, — как ни в чем не бывало продолжал Бенвенуто, — которому король Франциск Первый, по своей великой милости, жалует французское подданство и должность управляющего королевскими замками.
— Если ваше величество приказывает, я готов повиноваться, — сказал прево, — но все же…
— По ходатайству Асканио Гадди его величество жалует мессеру д'Эстурвилю, прево города Парижа, титул камергера.
128