21 Козимо Медичи (1519–1547) стал герцогом в 1537 году; путем жестокого террора укрепил свою власть во Флоренции и, объединив в своих руках всю Тоскану, стал называться Козимо I, герцог Тосканский.
этому работа подвигалась очень медленно. У Бенвенуто, разумеется, было множество завистников, потому что он получал выгодные заказы от герцогов, королей и пап и выполнял заказы с непревзойденным мастерством. И, в конце концов, случилось так, что один из его собратьев –
ювелир, по имени Помпео, лентяй и клеветник, – воспользовался промедлением в работе Челлини и стал порочить его в глазах папы. Ежедневно, не зная ни отдыха, ни срока, Помпео возводил на Бенвенуто напраслину, то втихомолку, то во всеуслышание уверяя, будто он никогда не сделает чашу, потому что очень занят и якобы выполняет другие работы в ущерб заказам его святейшества.
Козни досточтимого Помпео сделали свое дело. Однажды он вошел, сияя от радости, в мастерскую Бенвенуто
Челлини, который сразу догадался, что Помпео принес дурные вести.
– Ну вот, любезный собрат, – произнес Помпео, – я пришел к вам, дабы освободить вас от вашей трудной повинности. Его святейшество хорошо понимает, что вы не можете закончить чашу не из-за недостатка усердия, а из-за недостатка времени. Поэтому его святейшество решило избавить вас от некоторых важных дел и по самоличному побуждению освобождает вас от обязанности гравера
Монетного двора. Отныне у вас будет дукатов на девять в месяц меньше, зато в день на час больше времени.
Бенвенуто Челлини вскипел и готов был вышвырнуть глумителя в окно, но сдержался – ни один мускул не дрогнул на его лице, и Помпео решил, что удар не достиг цели.
– Да, вот еще что, – продолжал он, – уж не знаю почему,
невзирая на мое заступничество, его святейшество требует, чтобы вы тотчас же отдали ему чашу – притом в любом виде. Право, боюсь, дорогой Бенвенуто, что его святейшество намерен поручить завершение чаши другому ювелиру. По-дружески предупреждаю вас об этом.
– Ну уж нет! – воскликнул золотых дел мастер, подскочив так, будто его ужалила змея. – Чаша принадлежит мне, как принадлежит папе управление Монетным двором.
Его святейшество имеет право потребовать лишь те пятьсот экю, которые мне выплатили вперед. А я завершу свое произведение, когда мне заблагорассудится.
– Берегитесь, маэстро, – заметил Помпео, – как бы отказ не привел вас в тюрьму!
– Вы осел, государь мой! – отвечал Бенвенуто Челлини.
Помпео ушел вне себя от ярости. На следующий день к
Бенвенуто Челлини явились два камерария22 святейшего отца.
– Мы пришли к тебе по повелению папы, – сказал один из них. – Тебе надлежит вернуть чашу, а затем мы тебя препроводим в тюрьму.
– Господа, – отвечал Бенвенуто, – такой человек, как я, достоин лишь таких стражников, как вы. Так и быть, ведите меня в тюрьму. Но предупреждаю вас: это ничуть не ускорит окончания папской чаши.
И Бенвенуто пошел с ними к начальнику королевской тюрьмы, который пригласил его к столу, – очевидно, по приказу папы. За обедом кастелян23 замка Святого Ангела уговаривал Бенвенуто порадовать папу – отнести ему свое
22 Камерарий – должностное лицо при дворе, ведавшее сокровищами.
23 Кастелян – смотритель замка или дворца.
творение, уверяя, что, как только он подчинится, Климент
VII, он хоть гневлив и упрям, удовольствуется одной его покорностью. Но Бенвенуто отвечал, что он уже шесть раз показывал святейшему отцу начатую чашу и что ничего другого папа не может от него требовать; кроме того, он знает, что его святейшеству доверяться нельзя – его святейшество, воспользовавшись своим положением, пожалуй, отнимет чашу да и отдаст какому-нибудь олуху, который ее испортит. Зато Бенвенуто повторил, что готов вернуть задаток – пятьсот экю. После чего в ответ на все настойчивые уговоры кастеляна Бенвенуто лишь расхваливал его повара и восхищался винами.
После обеда пришли земляки и близкие друзья Челлини, его ученики во главе с Асканио и стали умолять ваятеля не губить себя, не противиться воле Климента VII. Но, оказывается, Бенвенуто уже давно хотелось удостовериться в той великой истине, что ювелир может переупрямить папу. И раз представился такой отличный случай, о котором можно было только мечтать, он его не упустит, ибо такой случай, пожалуй, не повторится.
Земляки Бенвенуто удалились, пожимая плечами.
Друзья решили, что он сошел с ума, Асканио залился слезами.
По счастью, Помпео не забыл о Челлини и, пока все это происходило, говорил папе: