Великую пустоту оттого, что все так произошло.
- Но, — выговорил он, пока веки его трепетали и кровь отливала от лица, — я
горжусь тобой. Ты проявил убеждения. Силу. Мужество. Благородные черты.
И с язвительной улыбкой добавил:
- Надо было убить тебя раньше.1
И он умер.
Я поискал амулет, о котором рассказывала мне Мать, но он исчез. Я закрыл Отцу
глаза, встал и пошел прочь.
2 октября 1782 года
В конце концов, холодной ночью на Фронтире, на постоялом дворе Конестога, я
нашел его — сгорбленного, в темном углу, с бутылкой под рукой. Старый, неопрятный, со
слипшимися нечесаными волосами — никаких следов былого офицера, но это,
несомненно, был он: Чарльз Ли.
Я подошел, и он взглянул на меня, и поначалу я был ошеломлен диким взглядом
этих воспаленных глаз. Каким-то безумием, сдержанным или спрятанным, хотя он и не
выдал никаких чувств при виде меня, разве что в глазах мелькнуло что-то вроде
облегчения. Я гнался за ним больше месяца.
Не говоря ни слова, он протянул мне бутылку, и я кивнул, сделал глоток и вернул
бутылку ему. Мы долго сидели рядом и смотрели на других посетителей таверны,
слушали их болтовню, как они играют и смеются.
Наконец он посмотрел на меня и, хотя он не сказал ни слова, это сделал его взгляд,
и я щелкнул спрятанным клинком, и когда он закрыл глаза, я вонзил клинок в него, прямо
в сердце. Он умер без звука, и я положил его лицом вниз, на столешницу, как будто он
просто уснул, потому что хватил лишку. Я протянул руку, снял с его шеи амулет и надел
на себя.
Амулет неярко засветился. Я спрятал его под рубаху, встал и ушел.
1 От слов «Ты присвоил себе право судить…»до этой сноски монологи Хэйтема и Коннора даны в переводе
русской локализации игры «Assassin’s Creed III».
15 ноября 1783 года
1
С лошадью в поводу, я шагал по родной деревне и не верил своим глазам. Поля
были возделаны, но сама деревня пуста, большой дом заброшен, очаг погас, и
единственной живой душой здесь был охотник — белый охотник, не могавк — сидевший
на перевернутом ведре у костра и жаривший что-то, аппетитно пахнущее, на вертеле.
Он насторожился, завидев меня, и оглянулся на лежавший неподалеку мушкет, но я
помахал ему рукой, чтобы он не думал ничего плохого.
Он кивнул.
- Если хочешь есть, у меня хватит на двоих, — добродушно сказал он. Пахло и
вправду заманчиво, но у меня были другие заботы.
- Может, вы знаете, что здесь произошло? Где все?
- Ушли на запад. Уже несколько недель. Кажется, какой-то тип из Нью-Йорка
получил эту землю от Конгресса. Видимо, там решили, что согласие тех, кто всегда жил
на этой земле, не требуется.
- Как? — сказал я.
- Эх. Да это сплошь и рядом. Индейцев вытесняют торговцы и землевладельцы,
расширяющие свои поместья. Правительство говорит, чтобы они не трогали земли,
которые уже заселены, но… э-эх… Вы же сами всё видите.
- Как это случилось? — я оглядывался по сторонам и видел лишь пустоту там, где
когда-то были знакомые лица — моего родного народа.
- Мы теперь сами по себе, — продолжил он. — Больше никаких англичан. За все
отвечаем. И платим тоже. Продать землю легко и просто. И с налогами возиться не надо.
Говорят, вся война из-за налогов, вот и не торопятся их вводить.
Он хрипло засмеялся.
- Смышленые парни эти наши новые правители. Не торопятся. Знают, что слишком
рано. Слишком… по-английски. — Он смотрел на огонь. — Но ведь вернут. Как всегда.
Я поблагодарил его и пошел к большому дому и по дороге думал: я не сумел. Мой
народ ушел — его выжили те, о ком я думал, что они защитят его.
Я шагал, и амулет у меня на шее светился — я снял его и внимательно рассмотрел
на ладони. Пожалуй, это было последнее, что я мог еще сделать, и что уберегло бы это
место от них всех — и патриотов, и тамплиеров.
2
Я стоял на лесной опушке, и в одной руке у меня было мамино ожерелье, а в
другой — амулет отца.
Мысленно я говорил: «Мама. Отец. Я виноват. Я подвел вас обоих. Я хотел
защитить наш народ, Мама. Я думал, что если остановить тамплиеров, если уберечь
революционную свободу от их влияния, то те, кому я помог, устроят всё правильно. И они
устроили правильно — правильно для них. Отец, я думал, что смогу объединить нас, что
мы забудем прошлое и создадим лучшее будущее. Тогда я верил, что ты можешь видеть
мир таким, каким его вижу я. Но это была лишь мечта. Мне следовало это понять.
Неужели нам не дано было жить в мире? Почему? Неужели мы родились, чтобы спорить?
Враждовать? Столько вопросов.
Тогда было тяжело, но сегодня труднее. Видеть свои труды извращенными,
отвергнутыми, забытыми. Ты скажешь, я сочинил целую историю, Отец. Ты улыбаешься?
Надеешься, что я произнесу слова, которые ты жаждал услышать? Соглашусь с тобой?
Скажу, что ты был во всем прав? Нет. Даже теперь, когда я стою лицом к лицу с истиной
твоих холодных слов, даже теперь я не соглашусь. Потому что я верю — всё меняется.
Может быть, я не достигну цели. Ассасины могут еще тысячу лет бороться
напрасно. Но мы не остановимся».
Я принялся копать.
«Компромисс. Вот чего все требовали. И я узнал, что это такое. Но в отличие от
большинства, я думал. Теперь я знаю, что потребуется время, что путь предстоит долгий,
и идти придется во тьме. Иногда мне захочется свернуть с пути, и я сомневаюсь, что мне
хватит всей жизни, чтобы осилить его. И все-таки я буду идти».
Я копал и копал, пока не счел, что довольно: яма была теперь глубже, чем
требуется для могилы, и достаточная, чтобы я мог из нее выбраться.
- У меня остается надежда. Перед лицом всех, кто настаивает, чтобы я отступился,
я повторяю: вот он, мой компромисс.
Я бросил амулет в яму и при свете заходящего солнца зашвырял ее землей, пока
все не сровнялось. А потом я повернулся и ушел.
Полный надежд на будущее, я возвращался к своему народу, к ассасинам.
Пришло время новой крови.
LIST OF CHARACTERS
Achilles:Assassin
al-Azm, As’ad Pasha:Ottoman governor, d. 1758
Amherst, Jeffrey:British commander, 1717–97
Barrett, Tom:youngest son of the Barretts
The Barretts:neighbors to the Kenways
Betty:nursemaid, assistant to Edith
Birch, Reginald:senior property manager for Edward Kenway
Braddock, Edward:British soldier, 1695–1755
Church, Benjamin:doctor, 1734–78
Connor:Assassin
Cutter:torturer
Miss Davy:Tessa Kenway’s lady’s maid
The Dawsons:neighbors to the Kenways
Digweed, Jack:Edward Kenway’s gentleman
Douglass, Cornelius and Catherine Kerr:owners of the Green Dragon
Edith:nursemaid
Emily:chambermaid
Fairweather, James:ship passenger
Mr. Fayling:tutor
Harrison, John:Knight of the Order
Hickey, Thomas:associate of William Johnson’s, d. 1776
Holden, Jim:soldier and Haytham’s gentleman
Johnson, William:official, 1715–74
Kaniehtí:io (also Ziio):Mohawk woman
Kenway, Edward:Haytham’s father
Kenway, Haytham:writer of these journals
Kenway, Jenny:Haytham’s sister
Kenway, Tessa née Stephenson-Oakley:Haytham’s mother
Lee, Charles:soldier, 1732–82
Pasha, Raghib:grand vizier in Istanbul
Pitcairn, John:soldier, 1722–75
Scott, Caroline:Jenny’s mother
Mrs. Searle:the Kenway’s housekeeper
Mr. Simpkin:estate executor
Slater:Braddock’s lieutenant
Thatcher, Silas:slaver
Twitch:informant
Varela:Spanish cheesemaker
Vedomir, Juan:Spanish investor
Violet:neighbor
Washington, George:soldier, later commander in chief of the Continental Army, 1732–99